Огаст Крей - Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников

Наши очень удивлялись, откуда появилось такое множество турок, арабов, сарацин и прочих, перечесть которых невозможно. Ибо почти все горы, холмы, долины и равнины покрывало это отлученное племя. Между нами шла тайная беседа, и мы говорили: «Будьте единодушны в вере Христовой и уверены в победе Святого Креста; если Богу будет угодно, сегодня же станете богатыми». Сразу же наши выстроились в боевом порядке. На левом фланге был мудрый муж Боэмунд, Роберт Нормандский, рассудительный Танкред, а также Роберт из Ансы и знаменитый Ричард Принципат. Епископ Пюи пришел по соседнему холму, со всех сторон окружая неверных турок. На левом фланге гарцевал храбрейший воин Раймунд, граф Сен-Жильский [и Тулузский]. На правом же фланге был герцог Готфрид, пламенный воин, граф Фландрский, Гуго Великий и многие другие, чьих имен я не знаю. Сразу же, как только прибыли наши воины, турки, арабы, сарацины и агуланы и все варварские племена быстро обратились в бегство кратчайшим путем через горы и равнины. Турок, персов, павликиан, сарацин, агулан и других язычников было 360 тысяч, без арабов, числа которых никто не знает, кроме одного Бога. Они стремительно бежали в свои шатры, но долго оставаться там им было нельзя. И они снова ударились в бегство, и мы их преследовали, убивая, весь этот день. Мы захватили много добычи – золото, серебро, лошадей и ослов, верблюдов, овец и быков, а также еще много того, чего не знаем. Но если бы в сражении Бог не был с нами и не послал бы нам тогда другого войска в помощь, никто из наших не вернулся бы, ведь эта битва длилась с трех до девяти. Но Всемогущий Бог, благочестивый и милосердный, не дал своим воинам погибнуть или попасть в руки врагов и быстро выслал нам подмогу. Однако погибли два славных наших воина, а именно Готфрид из Чешуйчатой горы и Гийом, сын Маркиза и брат Танкреда, а также другие воины, чьих имен я не знаю.

Найдется ли когда-нибудь кто-либо настолько мудрый и ученый, чтобы описать воинственность и храбрость турок, которые думали устрашить народ франков грозой своих стрел, подобно тому, как они устрашали арабов, сарацин, армян, сирийцев и греков? Но если на то будет воля Божья, их сила никогда не сравнится с нашей. Они справедливо говорят, что сами родом от франков, ибо никто не может быть прирожденным воином, кроме них и франков. Скажу истину, которой никто не осмелится противоречить. Будь они всегда тверды в вере Христовой и святом христианстве и исповедовали бы единого Бога в Троице и Сына Божьего, рожденного от Марии Девы, распятого и воскресшего из мертвых, взошедшего на небеса на глазах Его учеников, ниспославшего им утешение Святого Духа, и уверовали бы они правой верой и разумом в Него, правящего на небе и на земле, то невозможно было бы найти никого более могущественного, храброго и изобретательного в сражениях, чем они. И все же, благодаря Богу, наши воины победили их! Это сражение было в первый день июля.

После же того, как турки, враги Бога и святого христианства, были полностью побеждены, они бежали в разные стороны четыре дня и ночи. И случилось так, что когда Солиман, их князь, сын Солимана Старшего, бежал из Никеи, он встретил там 10 тысяч арабов, которые сказали ему: «О, несчастный, несчастнее всех наших сородичей, отчего ты бежишь, весь в ужасе?» Им Солиман со слезами ответил: «Однажды, когда я уже было победил франков, я оглянулся назад и увидел народ настолько неисчислимый, что всякий бывший там счел бы, что их многолюдство покрыло все горы, холмы, долины и равнины. Видя их, мы тотчас побежали, боясь их столь необычайно, что едва убежали от их рук. От этого мы до сих пор в большом страхе. И если вы верите мне и словам моим, то уходите отсюда, ибо, если они узнают, что вы здесь, едва ли хотя бы один из вас сможет ускользнуть живым». Услышав такое, они обратились вспять и рассеялись по Романии [территории Румского султаната].

Раймунд Ажильский

Мы оставили Никею и ступили на земли Романии [Румского султаната], а на второй день Боэмунд с несколькими князьями отделился от графа, епископа и герцога. Когда на третий день Боэмунд уже готовился разбить свой лагерь, он увидел 150 тысяч турок, изготавливавшихся к битве. И в то время как он выстраивал в боевые порядки свои войска, он понес первые потери. В пылу битвы он послал гонца к графу и герцогу с просьбой о помощи, поскольку те были на расстоянии всего двух миль. Как только гонец Боэмунда прибыл в лагерь, все сразу же взяли в руки оружие, вскочили на коней и поспешили встретить врага. Однако, когда Солиман [Кылыч-Арслан] и те, кто был рядом с ним, увидели приближавшееся к ним наше войско, они решили не вступать в сражение, а отступить, не надеясь на победу [38] На самом деле турки и их союзники, до этого опрокинувшие конницу Боэмунда, штурмовавшие лагерь, где устроили резню, бежали только будучи атакованными колонной Готфрида, грамотно построившего войско (в центре пехота, на флангах рыцарская конница, был выделен резерв). . И он, взяв много пленных и множество шатров в лагере Боэмунда, был принужден Божиим вмешательством оставить все захваченное. Говорили об удивительном чуде, но мы не видели его, как два рыцаря в сиявших доспехах и прекрасные обликом появились перед нашим войском, угрожая врагу, так что у них не было никакой возможности победить. Действительно, когда турки попытались нанести им удары копьями, они остались невредимыми. Мы услышали об этом от турок, которые присоединились к нам, нам самим встречались на протяжении двух дней то тут, то там вдоль дороги кони с мертвыми всадниками.

Фульхерий Шартрский

Когда наши военачальники получили разрешение императора отправиться в путь, мы вышли из Никеи на третий день перед июльскими календами и углубились во внутренние области Романии [Румского султаната]. Когда мы были в пути уже два дня, до нас дошла весть, что турки приготовили не одну засаду для нас, и о том, что они надеялись дать нам бой на равнинах, через которые, как они предполагали, мы намеревались пройти. Услышав эту весть, мы не пали духом. В тот вечер, когда наши разведчики обнаружили их большие отряды, они тут же оповестили нас. В эту ночь наш лагерь охранялся со всех сторон. Но рано утром, когда настали июльские календы, мы вооружились и по сигналу трубы заняли свое место в строю. Затем, развернув флаги, мы выступили против врага в боевом порядке. Во втором часу дня их передовые отряды приблизились к нашим разведчикам. Когда мы узнали об этом, мы свернули наши палатки, чтобы подготовиться к битве.

Тогда эмир и вождь турок Солиман [султан Кылыч-Арслан], который владел городом Никея и Романией, собрал вокруг себя турок и язычников персов, которые, проделав путь в тридцать дней, пришли ему на помощь. Во главе их были Аль-эмир Кораджа и Эмир Атсиз, всего насчитывалось 360 тысяч бойцов, конных и вооруженных луками. В нашем войске были пехотинцы и рыцари. Но в это время с нами не было герцога Готфрида, графа Раймунда и Гуго Великого, которые отсутствовали в течение двух дней. По непонятной причине они выбрали боковую дорогу и взяли с собой много наших воинов. Это привело к невосстановимым потерям; поскольку наши вожди поздно получили наши послания, их помощь оказалась запоздалой. Турки издавали громкие вопли и осыпали нас дождем стрел. Многие из нас были ранены, и мы не знали, что делать, и бежали. И в этом не было ничего удивительного, такой способ ведения боя был нов для нас. Во второй раз во время похода большие отряды турок напали на лагерь и, проникнув в палатки, убили много наших людей и захватили наши запасы. Благодаря Богу отряды Гуго Великого, графа Раймунда и герцога Готфрида появились вовремя. Когда мы снова вернулись в наш лагерь, враги подумали, что мы готовимся напасть на них. Но то, что они принимали за отчаянную храбрость и смелость, на самом деле было большим страхом.