Огаст Крей - Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников

Однако эта осада, к которой мы приступили совсем по другим, скорее неблаговидным причинам, нежели ради Бога, и поэтому Бог всячески препятствовал нам в наших начинаниях. И хотя наши люди были готовы к любым битвам и приступам, здесь, напротив, они действовали крайне неумело. Если кто-либо в горячности хотел что-либо совершить, тот сразу же получал ранение или задуманное обращалось в прах. Там со всеми почестями отошел в жизнь вечную Ансельм де Рибемона (Ribemont). Когда он поднялся с ложа утром, то сразу призвал к себе священников и, исповедав все свои грехи, попросил у Бога и у них прощения, сказав, что конец его жизни уже близок. Они были поражены услышанным, поскольку он выглядел здоровым и не было у него никакой раны. И он сказал им:

«Не удивляйтесь, но выслушайте. Этой ночью мне явился господин Энгельранд де Сен-Поль, который был убит при Маарре. Я не спал, но бодрствовал, и я сказал ему: „Что это? Ты же умер, а теперь я вижу тебя живым!“

И он ответил: „Поистине, кто оканчивает свою жизнь на службе Христа, никогда не умирает“.

Когда я вновь спросил его, по какой причине его облик столь красив, когда с ним случилось такое, он ответил: „Тебе не следует удивляться моей красоте, ведь я живу в таком великолепном доме“.

И тут же он показал мне на свой дом в небесах, столь прекрасный, что ничего прекраснее я не видел. Видя, что я был поражен красотой его дома, он сказал мне: „Еще более прекрасное жилище готовится для тебя на завтра“. И с этими словами он исчез».

Надо сказать, что это случилось в тот самый день, в который Ансельм рассказал нескольким людям, что он готовится к битве с сарацинами. Они вышли тайно из крепости и хотели похитить что-либо в лагере или нанести нам иной урон. Когда начался ожесточенный бой между сарацинами и нами и Ансельм храбро сражался, ему в голову попал камень, выпущенный из пращи; и так он покинул этот мир и отошел в место, уготованное ему Господом.

И тут к нам прибыл посол от правителя Вавилона [76] Фатимидского Египта. , и вместе с ним вернулись наши послы, захваченные им в плен год назад. Он колебался в выборе – заключить договор с нами или турками. Мы были готовы договориться с ним на следующих условиях: если он окажет нам помощь из Иерусалима или он отдаст нам Иерусалим со всеми землями, что принадлежат ему, мы передаем ему все города, которые турки захватили у него, после того как мы возьмем их приступом. Другие города турок, которые не входят в его владения, мы поделим между собой, если он окажет нам помощь в их завоевании. Что касается турок, то нам стали известны их условия, представленные правителю. Если он выступит с ними против нас, то они будут чтить Али из рода Мухаммеда, которому он поклоняется [77] Фатимиды были шиитами. . Турки также примут для расчета его монеты и заплатят ему определенную дань. И они также предложат ему еще много всего, о чем нам доподлинно неизвестно. Ему стало известно, что нас немного и что император Алексей страшно ненавидит нас. Об этом говорили письма императора Алексея, написанные в шатре этого самого правителя после битвы при Аскалоне [78] Где крестоносцы позже, после взятия Иерусалима, разбили 12 августа 1099 г. египетское войско. . По этим и другим причинам эмир держал наших послов в заточении целый год в Вавилоне [Египте]. Теперь же, когда ему стало известно, что мы вторглись в его земли и опустошаем деревни и поля, он сообщил нам, что мы можем идти в Иерусалим без оружия в составе отрядов из двухсот или трехсот человек и что после того, как мы воздадим почести Богу, нам необходимо вернуться. Но мы только посмеялись над его словами и, уповая на милость Божью, сказали ему, что если он не отдаст нам Иерусалим, мы будем преследовать его вплоть до Вавилона [Египта]. Поскольку эмир тогда удерживал Иерусалим. Когда он услышал, что мы разбили турок в Антиохии, он продолжал осаду Иерусалима, зная, что турки, которых мы часто били и обращали в бегство, не будут с ним сражаться. Наконец, щедро одарив защитников Иерусалима, он получил власть над городом и пожертвовал свечи и ладан на Гроб Господень на Голгофе. Но теперь давайте вернемся к рассказу об осаде.

«Деяния франков»

Герцог Готфрид, Боэмунд и граф Фландрский достигли уже города Лаодикея. Боэмунд же оставил их и вернулся в Антиохию. Те же осадили некий город под названием Гибела. Но граф Сен-Жильский Раймунд, услышав, что бесчисленное войско язычников спешит на битву с нами, устроил совет со своими людьми. На совете было решено просить осаждавших Гибелу немедленно выступить на помощь графу. Сеньоры, получив послание, тотчас вступили в переговоры с эмиром и, заключив с ним мир, получили лошадей и золото. Они оставили город и прибыли к нам на помощь. Но турки не явились для битвы с нами. Вышеупомянутые графы стали лагерем за рекой и оттуда начали осаду крепости. Вскоре после этого наши отправились верхом в Триполи и встретили за городом турок, арабов и сарацин. Наши напали на них и обратили в бегство, перебив большую часть городской знати. Избиение язычников было столь кровавым, что вода, которая текла в городские цистерны, стала красной, отчего язычники были в скорби и печали. Они были объяты страхом до такой степени, что никто из них не осмеливался выйти за ворота города. На другой день мы поскакали за пределы долины Сем и нашли быков, овец, ослов и другой скот, а также захватили около 3 тысяч верблюдов.

Мы осаждали упомянутую выше крепость без одного дня три месяца. Там 10 апреля мы отпраздновали Пасху Христову. Наши корабли вошли в какой-то порт неподалеку от нас и в то время, пока мы были заняты осадой, поставляли нам много продовольствия, а именно хлеб, вино, мясо, сыр, ячмень и оливковое масло, отчего повсюду в войске настало полное изобилие. За время этой осады радостно претерпели мученичество некоторые из наших, а именно Ансельм де Рибемон, Гильом Пикардиец и многие другие, чьих имен я не знаю. Правитель Триполи часто посылал сеньорам гонцов, чтобы они оставили крепость и вошли в согласие с ним. Заслышав об этом, наши, а именно Готфрид, граф Сен-Жильский Раймунд, герцог Нормандский, граф Фландрский, увидели, что приближается время сбора плодов, поскольку в середине марта мы ели молодые бобы, а в середине апреля хлеб. Наши вожди провели совет и сказали: «Будет очень хорошо завершить путь к Иерусалиму именно в ту пору, когда наступит время созревания новых плодов».

Раймунд Ажильский

Когда, как мы рассказывали, наше войско прилагало все силы, осаждая Арку, нам стало известно, что папа всех турок [халиф Багдада] выступил на битву с нами. И поскольку он был из рода Мухаммеда, за ним следовали огромные толпы народа. Всему войску было велено подготовиться к битве. Послали также епископа Альбары к герцогу и графу Фландрскому, осаждавшим Гибелу. Эта крепость возвышается над морем, на полпути между Антиохией и крепостью Арка, на расстоянии двух дней пути от обоих мест. Когда они получили наше известие, они сняли осаду и быстро вернулись к нам. Но, как оказалось, оно было ошибочным. Это было делом рук сарацин, которые хотели напугать и отвлечь наших людей от осады, чтобы дать осажденным хотя бы небольшую передышку.