Михаил Петров - За колымским перевалом

— Говоришь ты о дисциплине, а дело ведешь к покорности и безропотному послушанию.

— Ну, знаешь! — возмутился Крылов, но дальше спорить не стал.

Сразу же за райкомом по обеим сторонам центральной улицы вразброд стояли деревянные дома, выстроенные еще первыми геологами. Смелеков вышел на пологий берег ключа. Отжатый дамбой из галечника Омчуг в этом месте круто изгибался и почти под прямым углом вливался в широкий, полноводный даже в засушливое лето Детрин. Смелеков подошел к узкому покосившемуся мостику из длинных лиственниц, уложенных на металлические козлы, с настилом из толстых досок. На середине ключа козлы просели, подмытые водой, и мостик причудливо прогнулся по всей длине, напоминая издали верблюжьи горбы. «И тут времянка, — с горечью подумал Смеляков, опасливо переступая шатающиеся доски — Теперь не свалишь на Дальстрой. Теперь это хозяйство поселкового Совета. — Вспомнилось растерянное, покрытое багровыми пятнами лицо Кубашова. — Как-то мы с ним сработаемся?»

Райцентр был типичным таежным поселком, построенным наспех, без продуманной планировки, без перспективы даже на ближайшее будущее и с единственной целью — удовлетворить временные, и поэтому — минимальные, потребности в жилье. Длинные приземистые бараки, крытые финской стружкой, самодельные деревянные домики да несколько двухэтажных домов коридорного типа. Ни одного каменного строения, если не считать здания, выстроенного недавно для школы-интерната и временно занятого райисполкомом.

Здесь ему предстояло теперь жить и работать. И не просто работать. Он должен был положить конец этому затянувшемуся на десятилетия временному существованию, заменить принцип временности, на котором строилась жизнь в поселке, на принцип надежности, стабильности. Но на пути перемен стояла задача, которую надо было решать в первую голову — необходимо дать твердую базу, для золотой промышленности. Только где же ее взять, если геологи в один голос твердят, что золотые россыпи на Теньке истощаются? Так что подумай, Смелеков, прежде чем обнадеживать…

На углу Горняцкой и Речной долго стоял, ожидая, когда уляжется густое облако пыли, поднятое только что проехавшим грузовиком.

Навстречу ему Торопился Тургеев.

— Вот вам и новая власть! — характерным визгливым голосом закричал он еще издали. — И райисполком создали, и поселковый Совет, а пыли, как на цементном заводе. Вы ко мне?

— Ненадолго. Хочу посмотреть, где вы разместились. Хотя потребность к обстоятельному разговору у меня, естественно, большущая. Придется на ходу изучать обстановку. С утра поеду по приискам.

— Один?

— Не буду вас отвлекать. У меня цель — ознакомительная.

— Я понимаю, — пробормотал Тургеев. — Фактор времени.

Смелеков сделал вид, что не расслышал в его голосе обиду. Подошли к двухэтажному деревянному зданию, где размещалось горное управление. «Золотая промышленность — и такое убожество!» — горестно подумал Смелеков, разглядывая узкие темные коридоры, неровный пол из покоробившихся досок, бугристый потолок с осыпающейся штукатуркой. Неприятное впечатление производил и кабинет Тургеева — узкий, длинный, с невысоким потолком.

Тургеев показал рукой на массивное кресло с полукруглой спинкой.

— Вот какую мебель делал Дальстрой. Не сдвинешь. Прочная, на века!

— У меня в кабинете таких же два кресла. Не ваш подарок?

— Вот чего не терпел Тарков, так это подарков. Сам брал, что ему нравилось.

— Под такую мебель и контору не мешало бы соорудить посолиднее.

— Контору, говорите? — Тургеев подошел к стене, отодвинул шторку и показал рукой на диаграмму добычи золота управлением. Красная линия уверенно поднималась кверху, два года шла на одном уровне, затем ее сменила жирная черная линия, круто опускавшаяся шиз.

— Вот где наша контора — не контора, а ящик с крышкой!

— Любопытно, — Смелеков подошел к диаграмме. — Пик красной линии попадает на год образования района?

— Коварный вопрос, Тихон Матвеевич, — хихикнул Тургеев. — Увольте меня от признаний. Поживите в районе, посмотрите, послушайте, тогда можно будет и договорить откровенно.

Тургеев хорошо понимал шаткость своего положения. Управление не выполняло план четвертый год подряд. Решение о его дальнейшем пребывании в должности директора горного управления зависело прежде всего от Смелекова.

— Если я правильно понимаю, вас ведь не история интересует, а, так сказать, правда сегодняшнего дня, — хмыкнул Тургеев. Волнуясь, он становился развязан и смешлив.

— Не совсем так. С состоянием дел на добыче золота я уже знаком. Меня интересует прогноз на ближайшее будущее.

— Понятно. Почему нет золота, кто повинен, где будем брать его дальше? Вряд ли нужно доказывать вам, уважаемый Тихон Матвеевич, что судьба завтрашнего дня Теньки — в итогах работы управления в текущем году.

Банальные мысли Тургеев преподносил подчеркнуто менторским тоном. Смелеков не мог сдержать улыбки.

— Мы не имеем морального, — неприятным визгливым голоском выкрикивал задетый этой улыбкой Тургеев, — наконец партийного права думать о завтрашнем дне, пока сегодня бежит вода в ключах и речках.

— Зачем же так громко, — поморщился Смелеков, он еще не привык к трескучему разговору директора управления. — Вы же не на трибуне, Владимир Иванович, и я не корреспондент областной газеты.

— Вы можете сколько угодно обижаться на меня, старика, но я никогда и ни перед кем не кривил душой и говорил то, что думают Мне лично понятно — текущий план вам до лампочки! Вы новый человек в районе и, естественно, не отвечаете за сегодняшние дела. А мне важен именно этот год! — голос Тургеева взвился до высоких нот. — Я несу ответственность прежде всего за успешное завершение промывочного сезона!

— Вы убеждены, что добьетесь успеха?

— То есть?.. Позвольте, — пролепетал Тургеев, торопливо заталкивая манжеты — сорочки, высунувшиеся из рукавов пиджака, — при Таркове этот вопрос не подлежал обсуждению.

— Что было при Таркове, вы знаете лучше меня. А что получил район в результате вашей деятельности — знают все. И я тоже.

— Но ведь управление-та неповинно! В каких условиях мы работаем? Прииски, все без исключения, не имеют балансовых запасов. На каком основании главк (а его поддерживает обком) навязывает нам силой планы, не подкрепленные конкретными месторождениями?

Смелеков вытащил из бокового кармана пиджака записную книжку и, не раскрывая ее, извлек сложенный вчетверо лист бумага.

— Напомнить одну телеграмму, Владимир Иванович? — голос Смелекова звучал ровно, но в глазах мелькнула усмешка; «Категорически запрещаю использовать технику на подготовке к промсезону будущего года. Всю имеющуюся на прииске технику направьте на выполнение плана текущего года. Тургеев». — Смелеков сложил лист и положил в записную книжку. — Как могли вы, технический стратег и организатор горного производства, пытаясь левой рукой спасти план текущего года, правой — обрекать на неудачу план будущего?