Михаил Петров - За колымским перевалом

Первый секретарь обкома партии медленно поднялся, хотел пойти к трибуне, но передумал, выпрямился, положил руки на стол и окинул взглядом зал.

— Товарищи! Сегодня на пленум райкома выносится один вопрос. Организационный. Речь идет об избрании первого секретаря райкома партии, — Дальнов говорил ровно, четко, изучающе ощупывал внимательным взглядом лица членов райкома, сидящих в первых рядах. Коротко рассказал об обстоятельствах ухода Таркова.

Тишина в зале уплотнилась. Дальнову казалось, что нетерпеливое ожидание зала вызвано единственным желанием — поскорее узнать, кого обком будет рекомендовать вместо Таркова. Поэтому Дальнов решил сразу перейти к избранию нового секретаря.

— Бюро обкома хорошо знает обстановку, сложившуюся в вашем районе, поэтому тщательно обдумывало кандидатуру коммуниста, которому можно было бы доверить такое ответственное дело. Мне поручено рекомендовать для избрания первым секретарем райком партии Смелекова Тихона Матвеевича.

Послышался нетерпеливый голос!

— А мы, собственно, с освобождением Таркова еще не решили.

Дальнов поискал глазами говорившего. Из девятого ряда поднялась громадная фигура с круглой как шар головой.

— Шуганов, — густым басом проговорил он, — директор дражного прииска. Не поняли мы что-то, как и за что бюро освободило Таркова.

— Что тут неясного? Вам же все объяснил Константин Игнатьевич! — нервно выкрикнул Дубовцев. — Тарков написал заявление…

— А, бросьте! — махнул рукой Шуганов. — Никаких у него, у Таркова, значит, семейных обстоятельств нету!

— Я не пойму! — опять крикнул Дубовцев. — Что вы предлагаете, Лев Борисович?

В это время из второго ряда встал высокий сутуловатый мужчина в простеньком костюме и поднял руку.

— Я извиняюсь, конечно, товарищ секретарь, — спокойно сказал он, — можно два слова?

Дальнов вопросительно посмотрел на Дубовцев.

Карликов, — пояснил тот, — член райкома. Экскаваторщик прииска «Южный».

— Пожалуйста, товарищ Карликов, — сказал Дальнов, — пройдите на трибуну.

Можно и на трибуну.

Пока он поднимался по скрипучим ступенькам, Дальнов пристально всматривался в его коричнево-серое, словно прокопченное на огне, суровое морщинистое лицо. Зайдя за трибуну, Карликов поднял голову, и Дальнов встретился с его открытым, умным взглядом. Старый горняк потоптался на месте, как бы устраиваясь поудобнее.

— Я коротко. Хватит нам, горнякам, заседать. Что-то у нас зазудело на совещания да кабинетные посиделки. Давайте мы один вопросик рассудим — и восвояси, в тайгу обратно. Мы, члены райкома, в позапрошлом году в этом же зале избирали в первые секретари Таркова. Я понимаю так, что нам же и положено его снимать в этой должности. Вот я и спрашиваю, а почему вы, товарищ Дальнов, отняли у нас наше право самим решать вопрос о Таркове?

Дальнов шевельнулся, но Карликов опередил его и снова заговорил уверенно и громко!

— Я ведь не от себя спрашиваю. Я из обстановки, которая сложилась в районе, исхожу. А сложилась она, товарищ секретарь, совсем гнилая, это я вам как рабочий, начистоту говорю. И если вы круто не повернете дело — быть большой беде. И виноват тут прежде всего обком. Вот и сейчас вы за нас решили судьбу Таркова. Послушали бы вы, товарищ Дальнов, как загудел и поныне гудит народ на приисках. Тол-ком-то никто ничего не знает. Вчера Тарков был у власти, и мы ему в рот заглядывали и в ладоши хлопали, когда он нам воздушные замки рисовал с трибуны. Утром просыпаемся — нет Таркова! Кто говорит — освободили, кто болтает — перевели. Мы и к этому готовы. Вы и назначаете без нас, и снимаете, и когда на повышение берете, что-то не припомню ни разу, чтобы с нами посоветовались! а стоящий ли он человек для большой работы. Помните, был у нас в районе Аникеев, председатель райкома профсоюза? Вот уж кто на поводке у Таркова ходил по части застолья. Выпивоха был — куда нам всем, сидящим в зале, до него? Все видели и какой Аникеев бабник. Я извиняюсь, конечно, но было такое. И вдруг узнаем — взяли его в Магадан. Повысили!

По залу прокатился легкий смешок. Карликов переступил с ноги на ногу и слегка пристукнул кулаком по краю трибуны.

— Люди на приисках, товарищ Дальнов, спрашивают меня: «Ты член райкома. Объясни, куда вы дели Таркова?» — рабочий повернулся к президиуму и, перегнувшись через трибуну, продолжал говорить, обращаясь к Дальнову — Вот оно как дело повернулось, товарищ первый секретарь, вызвали вы Таркова в Магадан, зазвали к себе в кабинет — и по шапке! А мы тут в районе как же? Насчет Таркова у нас мнение одно, мы промеж себя не один разок потихоньку говорили: «Какой такой стальной крючок за воротник его крепко держит?» Не по заявлению его надо освободить, а вот здесь, перед нами его поставить, да потолковать с ним по-рабочему. Душу ему надо было потрясти, и до селезенки добраться — пускай она у него поекает. Правильно я разумею?

Зал дружно и одобрительно загудел.

— И не ради него одного, а для науки другим! Ну и ладно, коли согласны. Нет только его, Таркова, среди нас. Говорить о нем теперь вроде бы пустое дело. Одно только скажу, мы его на последней конференции считай, не избрали. На двух голосах удержался. И не смешно, горнячки! Стыдно! Должны мы знать, зачем его тогда обком оставил в районе? Вы же, товарищ Крылов, кажется, и тогда сидели тут же в президиуме. Вы же кадрами в обкоме ведаете. Какая же характеристика вам нужна была? Считай, половина делегатов голосовала против. Вот над чем и вам, товарищ Дальнов, да и нам всем надо крепко подумать. — Карликов повернулся уходить, но остановился и посмотрел в зал. — Я предлагаю пленуму снять его с должности как опозорившего наше партийное доверие.

Дубовцев с растерянным видом разглядывал оживленно зашумевший зал. Дальнов решительно поднялся.

— Спасибо вам, товарищ Карликов, за откровенные рабочие слова. За науку, что вы преподали нам, партийным работникам. — Шум в зале мгновенно стих — Будем откровенны до конца. Когда товарищ Тарков пришел с заявлением в обком, мнения у нас были различны. Кое-кто считал его зазнавшимся работником, переоценившим свои способности. Вы лучше меня знаете Таркова, вместе с ним работали. Мы не можем все отнести за счет одного Таркова, но факт остается фактом; последние годы горное управление (а значит, по сути, единственная отрасль хозяйства района) план не выполняло, — добыча золота сокращалась. Один за другим закрывались прииски. Как вел себя Тарков в этих условиях, вы знаете сами. Я смотрел протокол вашей Конференции. Даже после умелого редактирования выступлений главное в них осталось. Я увидел, насколько резко и правдиво вы говорили о стиле, методах работы Таркова, о проявлении самых отрицательных черт его характера. Учитывая это, я счел нецелесообразным повторять такой разговор сегодня на пленуме и настоял на бюро обкома партии принять его заявление.