Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

Лучше проследи, чтобы наша конница была готова к выступлению. Через час мы пойдем на приступ!

— Я позабочусь об этом, княжич, — учтиво склонился пред Владиславом Демир-Ага, — но все же мне неспокойно. Я мыслю, московит неспроста так уверен в своих силах!

Наверняка у него есть тайное оружие…

— Тайное? — недоверчиво переспросил княжич. — И что это за оружие может быть?

— Мой опыт подсказывает, что боярин призовет в помощь силы природы… — задумчиво вымолвил посланник Султана.

— Обратится к старым языческим богам? — криво усмехнулся Радзивил.

— Скорее, воспользуется силой, коя действует безотказно! — развел в стороны ладони Демир. — Я говорю о воде!

— Что еще за вода? — нахмурился княжич. — Не люблю, когда со мной говорят загадками!

— Помнишь запруду на пути к Милице? — холодно улыбнулся турок. — Вообрази, княжич, что станется, если ее разрушить!

Река хлынет на равнину, где ты выстроишь войско, и наше наступление захлебнется…

— Ты веришь, московит способен на такое? — изумленно воззрился на советника Владислав. — Брось, Ага! С чего ты взял, что он разрушит запруду?

— С того, что по-иному ему не выстоять! — пожал плечами турок. — На месте Бутурлина я бы сам так поступил!

— Надеюсь, на это у него не хватит ни ума, ни сил! — отмахнулся от Аги Радзивил. — Сам подумай, где он найдет столько пороха, чтобы взорвать греблю?

— Лучше переоценить врага, чем недооценить, — вздохнул Демир, — тогда будешь готов к любой хитрости с его стороны. Я мыслю, нам нужно обезопасить себя от затопления на время битвы!

— И как ты намерен это сделать? — полюбопытствовал княжич.

— Пошлю к гребле своих людей. Думаю, десятка хватит.

Едва ли Бутурлин отрядил для разрушения гребли много люда. Скорее, там будет пара-тройка верных ему бойцов!

— Что ж, отправь нукеров к гребле, — согласился с советником Радзивил, — сам же будь подле меня! Мало ли какая помощь от тебя потребуется в битве!

Лязгая доспехами, в шатер ввалился Махрюта.

— Господин, воины ждут тебя, — вымолвил он, склоняясь перед своим покровителем, — они готовы идти на приступ!..

— Отлично! — мечтательно произнес княжич. — Нынче же покажем миличанам, как бунтовать против законного Монарха!

Предоставив турку первым покинуть шатер, Радзивил обернулся к своему телохранителю.

— Вот что, пан Каин, — с улыбкой произнес он, — скажи, есть хоть капля правды в том, что сказывал о тебе московит?

— Ужели ты ему веришь, Владыка? — состроил обиженную гримасу тать. — Я и говядину не шибко люблю, а что до человечины, то и вовсе…

— Ладно, ладно, пошутил я! — со смехом оборвал его княжич. — Впрочем, на свете нет ничего невозможного…

В ближайшее время боярин мне нужен живым. Но, клянусь, едва княжна от него отвернется, я лично отдам тебе Бутурлина на съедение! Разумеешь?

— Шутить изволишь, господин? — нахмурился душегуб, силясь понять, насколько всерьез говорит его покровитель.

— В каждой шутке есть доля правды! — насмешливо прищурился Радзивил. — Мы еще вернемся к сей беседе! А ныне нас ждут иные дела. Победив московита, мы раздавим гнездо мятежа на Литве!

— Непременно раздавим, господин, — хищно осклабился Махрюта, — в том даже не сомневайся!

— Да уж, силен на выдумку московит!.. — задумчиво проронил Воевода Кшиштоф, выслушав рассказ племянника о замыслах Бутурлина. — Надо же, как ему только в голову взбрело затопить равнину!

— По-иному врага не одолеть, — вздохнул Флориан, — у Радзивила пятикратный перевес в силе, к тому же, на его стороне татары. А у Бутурлина лишь селяне с косами да цепами и сотня казаков, перешедших к нам от самозванца…

— Сего мне вовсе не понять! — тряхнул головой Воевода. — Если они шли грабить Польшу с Радзивилом, отчего тогда перебежали к боярину?

— Казачья честь! — развел руками молодой шляхтич. — Узурпатор потребовал от них развеять Милицу по ветру, а Щерба ответил, что не обагрит рук кровью мирного люда…

— Щерба — это еще кто? — прервал его вопросом Кшиштоф.

— Атаман казачьей сотни. Они с Дмитрием добрые знакомые!

— И почему я не удивлен? — хмуро усмехнулся Самборский Владыка. — Ладно, как бы там ни было, Милицу нужно спасать.

Со мной три сотни оружных людей. Чтобы разбить в чистом поле хоругвь Радзивила, этих сил недостаточно. Но если вода проредит татей, у нас может все выйти!..

Стоя на вершине ближайшего к Милице холма, Воевода и его племянник наблюдали за неприятельским станом. Холм порос молодым лесом, и схоронившиеся в нем жолнежи были неразличимы для врага.

— Только как люди Бутурлина узнают, что пришло время взорвать греблю? — осведомился у Флориана пан Кшиштоф.

— Щерба подаст сигнал, протрубив в рог, — пояснил ему юноша, — казакам сей звук ведом. Кстати, одним из людей, ждущих наказа, является наш старый друг Газда!

— Этот взорвет наверняка! — мрачновато усмехнулся старый шляхтич. — Хоть в чем-то я могу быть уверен!

— Не беспокойтесь, дядя! — заверил старика Флориан. — Дмитрий все рассчитал. Когда падет гребля, уже ничто не остановит реку!

А едва схлынет вода, мы вступим в сражение!

— Так-то оно так, — нахмурился видавший виды рыцарь, — только тебе не придется идти в бой вместе с нами!

— Это отчего же? — упавшим голосом вопросил дядю Флориан.

— Оттого, что у тебя есть дело важнее, чем махать мечом в бранном поле!

В плену у неприятеля томится княжна Эва. Твоя задача — вызволить ее раньше, чем за ней явится Радзивил.

Разумеешь меня, племянник?

Глаза юноши радостно сверкнули, и он с готовностью кивнул дяде. Мало за какое дело он взялся бы с таким рвением, как за это.

— Я тебе дам двадцать лучших бойцов, — продолжил мысль Воевода, — чтобы ты смог прорваться во вражий стан и перебить охрану шатра, гда держат княжну.

Надеюсь, тебе по силам выполнить сие поручение?

— Сделаю все возможное! — воскликнул Флориан. — Верьте, дядя, я не подведу вас!

— Главное — не подведи Эву! — улыбнулся старый шляхтич. — И вот еще что. Сменил бы ты броню. Твоя латная куртка совсем обветшала!

— Не время, дядя! — торопливо ответил ему Флориан. — Еще успеется! Главное — освободить Эву! Я тотчас отправляюсь за ней!

— Вперед, нукеры! Сожгите сие гнездо мятежа!

Повинуясь наказу Радзивила, татары, стоявшие на челе его войска, сорвались с мест и с душераздирающими воплями понеслись к засеке.

На тетиве у каждого лежала стрела с примотанной к железку горящей паклей. Разумея, что выстроенное московитом укрепление ему не взять с ходу, княжич решил предать весь огню.

От Дмитрия не укрылось, как побледнели лица миличан при виде бешенно несущихся навстречу татарских конников.