Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

Расстояние между ногайцами и засекой стремительно сокращалось. Миг — и татары резко вскинули луки, готовясь обрушить на врага смертоносный ливень стрел.

— В укрытие! — зычно крикнул селянам Бутурлин.

Дважды просить защитников деревни не пришлось. Селяне и казаки спешно укрылись под навесы из досок и покрытых щитами телег.

С пронзительным свистом татарские стрелы устремились ввысь, дабы, пролетев по дуге, обрушиться небесной карой на головы бунтовщиков.

На какой-то миг стало тихо, но вскоре, вернувшись из поднебесья, они вновь тонко и зло завыли, разя все живое и неодушевленное на своем пути.

С надрывным хрустом стрелы впивались в тележные днища и бревна, за коими укрылись защитники деревни. Без потерь не обошлось. Двое миличан были ранены в руку, одному стрела насквозь пронзила бедро.

Убитых, к счастью, не оказалась. Вынырнув из-за дощатых настилов, казаки ответили татарам градом бронебойных стрел.

На сей раз не повезло ногайцам. Немецкие стрелы, некогда добытые ВольнымиЛюдьми в стане Валибея, разили недругов насмерть, пробивая щиты и доспехи.

Уцелевшие степняки отступили, огрызаясь из луков, но особого ущерба казакам так и не нанесли. Не оправдались и чаяния Радзивила сжечь засеку зажигательными стрелами.

Еще до вступления в битву московит наказал подручным обильно полить укрепления Милицы водой, и горящая пакля угасла на них, так и не вызвав пожара.

— Проклятье!.. — процедил сквозь зубы Радзивил, созерцая крушение своих надежд. — Не думал я, что все так завершится!

— Мы только начали, княжич, — попытался утешить его Демир-Ага, — вели татарам вновь атаковать Милицу! Ну, а если они не пожелают идти в бой, ты знаешь, что делать…

Спустя мгновение к ним на взмыленном коне подлетел Илькер.

Щит Мурзы был пробит насквозь пятью стрелами.

Шестая стрела косо вошла в налобник его коня, и тот с жалобным ржанием тряс головой, пытаясь избавиться от причиняющего ему боль предмета.

— У бунтовщиков бронебойные стрелы, княжич! — вскричал он, потрясая щитом. — Треть моих людей пала, еще больше ранено!

— Однако уцелевшие все еще могут идти в бой! — равнодушно ответил Владислав, не удосужив взором осрамившегося Мурзу. — Хочешь завоевать мое уважение — разрушь засеку!

— Но тогда все мои воины полягут! — Илькер наконец заметил торчащую в налобнике коня стрелу и, вырвав ее, с остервенением бросил наземь. — Ты хочешь сего, княжич?!

— Делай, что велят! — бросил на него ледяной взгляд наследник Магната. — Иначе твои воины полягут от моих пуль!

Стоявший по правую руку от княжича Махрюта подал знак литовским стрелкам, и те выступили вперед, наведя на Илькера свои грозные пищали.

Лишь сейчас Мурза осознал, как жестоко обманул его Радзивил, призвав в поход за славой и добычей. Его нукеры, да и сам он, были для княжича лишь пушечным мясом, разменной монетой на пути к Литовскому Престолу.

Но выхода у Илькера не было. Собрав уцелевших татар, он возобновил натиск на укрепления мятежной деревни. На сей раз ему повезло больше.

Израсходовавшие львиную долю стрел, защитники были вынуждены вступить в ближний бой, и это дало возможность ногайцам вплотную подойти к засеке.

С криками ярости татары ринулись на приступ. Готовые к сему казаки и миличане обрушили на их головы самодельные палицы и унизанные гвоздями цепы.

Как и предполагал Бутурлин, крестьянские вилы и косы разили врага не хуже алебард, а щиты и панцири из досок недурно защищали хозяев от татарских клинков.

Дмитрий бился в первых рядах своего воинства. В его правую руку, некогда раненую отравленным клинком, вернулась былая сила, и боярин действовал сразу двумя саблями.

Рядом с ним отражал вражий натиск Северин, коему отсутствие глаза отнюдь не мешало сражаться. В пылу боя Дмитрий разглядел, сколь умелым бойцом оказался бывший ратник.

Держа в левой руке крестьянский серп, он ловко зацепал им клинок врага и, отведя удар, вонзал меч в чрево ошарашенного нукера.

Не уступал ему в сноровке и Щерба, крутившийся волчком в окружении недругов. Казалось, он действовал по наитию, не задумываясь о собственной безопасности.

Но его манера биться давала свои плоды. У ног казачьего атамана уже покоилось с полдюжины тел, а он без устали взлетал над врагами и вновь припадал к земле, продолжая свой танец смерти.

Отбросив пинком очередного недруга, Дмитрий огляделся по сторонам. На правой оконечности засеки крушил огромным топором нукеров Гуляй-Секира, с левого фланга держал оборону кузнец, чей тяжелый молот проламывал татарские шлемы не хуже его топора.

Трохим Щелепа носился по гребню стены, срубая врагам ноги и головы распрямленной косой и сталкивая их к подножию засеки.

Бормотавший при этом какие-то прибаутки, он выглядел со стороны безумцем, но его безумие пугало татей не меньше, чем гибельная коса в руках.

Вопреки их усилиям, татарам все же удалось прорваться на гребень засеки и Бутурлин лицом к лицу столкнулся с Илькером.

Орудуя саблей и щитом, Мурза устремился к нему в надежде пленить московита. Но Дмитрий, отбив с завидной ловкостью вражий выпад, поверг татарина наземь.

Не давая Илькеру подняться, боярин наступил на его щит и что было силы ударил противника сапогом в лицо. Ошеломленный Мурза рухнул вниз с засеки. Падая, он успел зацепиться локтями за дощатый настил, но новый удар Бутурлина выбил из него сознание.

Утратив предводителя, татары дрогнули, и, воспользовавшись их заминкой, казаки с миличанами сбросили недругов со стены.

Вслед отступающим ногайцам неслись крики радости и издевательские вопли. Такого срама гордому Илькеру и его воинам еще не приходилось сносить.

Придя в себя от удара, Мурза с трудом влез на поданную ему лошадь и поскакал в сторону войска Радзивила. После всего пережитого он готов был принять смерть, лишь бы не слышать насмешки княжича и Демира-Аги.

Из сломанного носа Илькера струилась кровь, сладковатый вкус коей чувствовался и во рту. Проведя языком по зубам, Мурза почувствовал, что они шатаются.

«Будь ты проклят, Бутурлин! — с ненавистью подумал он о московите. — Клянусь милостью Аллаха, ты заплатишь мне за каждую каплю моей крови! Я с тебя шкуру живьем сдеру!»

— И это все? — разочарованно протянул Владислав, глядя на отступающих татар. — Нехристи разбежались, а засека целехонька!

— Не будь так суров, княжич, — улыбнулся рассудительный Демир-Ага, — татары хорошо потрепали миличан. Наверняка среди бунтовщиков много раненых и убитых. Теперь самое время дожать их…

— Дожать — это как? — бросил на турка хмурый взгляд Радзивил.

— Пусть твои стрелки дадут по засеке пару залпов из пищалей. Подобные вещи отрезвляют самые горячие головы!