Андрей Домановский - Загадки истории. Византия [litres]

В обстановке растущей взаимной предубежденности и недоверия под предлогом начавшейся чумы собор был перенесен во Флоренцию. Заседания здесь возобновились с 26 февраля 1439 г., причем упорствовавшие в требованиях соблюдения чистоты веры ортодоксы подвергались разнообразным формам убеждения и прямого давления как со стороны Папы Римского и кардиналов, так и со стороны василевса Иоанна VIII, требовавшего поскорее заключить унию на основе догматических уступок папству. Известия о турецкой угрозе и готовившемся новом наступлении заставляли православных иерархов быть более сговорчивыми. Григорий Мамма, будущий константинопольский патриарх, так выразил позицию склонных к заключению унии ортодоксальных священников: «Я знаю, что, если мы приступим к единению с римской церковью, нас проклянут прежде, чем мы доберемся до Венеции; если не приступим, проклянут все равно. Так лучше соединимся, и пусть проклинают!»

В итоге 5 июля 1439 г. сорок католических прелатов и Римский Папа Евгений IV, с одной стороны, и тридцать три православных иерарха и византийский василевс Иоанн VIII, с другой, подписали текст унии. Во время произошедшей на следующий день 6 июля в кафедральном соборе Флоренции церемонии торжественного заключения унии между православной и католической церквами император прилюдно преклонил колени перед наместником Св. Петра и поцеловал ему руку. Унизительная для автократора процедура символизировала его полное поражение и подчинение Западу.

Что же получил Иоанн VIII взамен? Самым печальным было то, что реальной помощи с Запада так и не последовало, и политические и военные условия договора папы и императора, самые важные для Византии, остались на бумаге. Они гласили, что папа Евгений IV будет от имени западных государей содержать в Константинополе 300 солдат и две галеры, а в случае необходимости предоставит еще 10 галер сроком на год или 20 – на полгода. И конечно же речь шла также об организации нового Крестового похода против турок.

Жертва унии оказалась напрасной, и вернувшийся 1 февраля 1440 г. в Константинополь император был неприветливо встречен местным населением, массово осуждавшим унию и выступавшим за чистоту веры. Осудили унию и восточные патриархи, направившие Иоанну VIII послание с такими словами: «Если ты на время уступил латинянам, думая от них получить помощь своей империи, а теперь отказываешься от нечестивого учения и опять держишься православной веры своих предков, то мы будем молиться за спасение твоей империи и особенно души твоей… Если же будешь упорствовать и защищать догматы, чуждые церкви нашей, то не только прекратим воспоминание твоей державы в молитвах, но и присовокупим… тяжкую епитимью, дабы язык чужого и пагубного учения не распространился во Христовой церкви. Мы не можем пасти церковь православную, как наемники…»

Впрочем, в 1443 г. с благословения Папы Римского был-таки организован новый Крестовый поход против турок, в котором приняли участие венгры, поляки, сербы, валахи и другие народы. Возглавил кампанию король Польши и Венгрии Владислав ІІІ Ягеллон. Его союзниками стали трансильванский воевода Янош Хуньяди, албанский полководец Скандербег и сербский деспот Георгий Бранкович. Воспользовавшись вначале тем, что султан Мурад ІІ воевал в это время в Малой Азии с эмиром Карамана, крестоносцы в 1443 г. решительно перешли Дунай, взяли Софию и двинулись далее на юг во Фракию. Однако в итоге и этот Крестовый поход, организованный европейскими народами против мусульман, принес христианам лишь одно из самых тяжелых поражений.

Хмурым холодным осенним днем 10 ноября 1444 г. разнородная 30-тысячная крестоносная армия неожиданно, в нарушении перемирия напавшая на турок, была уничтожена ими под Варной на берегу Черного моря, а ее вожди и представитель папы, кардинал Джулиано Цезарини, погибли, похоронив надежду руками латинов избавиться от врагов Византии на Балканах. Император Иоанн VIII, не участвовавший в Крестовом походе, смог дистанцироваться от побежденных крестоносцев, которых напоказ обвинял в «клятвопреступлении», и богатыми дарами задобрить султана Мурада II, с которым сумел сохранить до конца жизни мирные отношения. Оба правителя – и василевс, и султан – как бы согласились предоставить сыграть заключительный акт трагедии своим преемникам.

Ромеи опять остались один на один с могущественным противником, который готовил решительный удар – захват древней христианской столицы – Константинополя. Никто и ничто уже не могло охладить воинственный пыл потомков Османа и их горячего двадцатилетнего султана Мехмеда II, сменившего у власти умершего 13 февраля 1451 г. в Адрианополе Мурада II. Новый молодой султан решил во что бы то ни стало добиться осуществления пророчества, давно вдохновлявшего турок. Соперником Мехмеда II в разыгравшемся заключительном акте гибели Византийской империи стал последний ромейский василевс Константин ХІ Палеолог Драгаш (1449–1453 гг.), сын Мануила II и сербской княжны Елены Драгаш. Константин XI не блистал образованием, отличался вспыльчивостью, однако обладал благородством души, здравым смыслом и даром убеждать слушателей. Кроме того, василевс был храбрым воином и умел держать слово. Византийцам не должно было быть стыдно за их императора.

К середине XV в. от прежнего византийского государства осталось, увы, только «голова без туловища» – столица без страны. Последний византийский император получил в наследство, по сути, лишь Константинополь и его ближайшие окрестности. Если раньше Ромейскую империю можно было измерить только долгими месяцами пути, то теперь спокойно можно пройти из конца в конец за несколько часов. Последние «обломки» – немногие острова Эгейского моря, далекую пелопоннесскую Мистру и небольшую Трапезундскую империю – можно было не принимать в расчет.

Константин XI чувствовал, что ему не избежать сражения за Константинополь. Поэтому он сразу же, продолжая усилия Иоанна VIII, принялся готовить город к длительной осаде: чинить стены и башни, обветшавшие от времени и обвалившиеся во многих местах, расчищать заваленные мусором рвы, запасаться продовольствием, топливом, по возможности вооружать горожан.

Тревожные опасения Константина XI были более чем обоснованны: турецким султаном стал Мехмед II Фатих (в переводе с арабского – Завоеватель) (1451–1481 гг.). Интерес к науке, греческой и византийской философии, увлечение математикой, астрономией, знание четырех языков, включая греческий и латынь, ничуть не повлияли на его нрав и не помешали прославиться как жестокому, вероломному правителю и непобедимому полководцу. Самой большой слабостью воинственного османа, если не считать двух гаремов из женщин и красивых мальчиков, была страсть к завоеваниям и военным подвигам во имя Аллаха. Особенно важным при этом султан считал покорение Константинополя.