Андрей Домановский - Загадки истории. Крымское ханство [litres]

По окончании сего дела, 18 Шеваля (27 июня), (татарско-казацкие войска) пошли на неприятеля, расположившегося у крепости (Конотопа). Казацкое войско укрепилось впереди; за оным стояли татары. Открылся огонь с обеих сторон, и трое суток без отдыха продолжалась битва. Беспрерывные нападения татар наконец совершенно утомили неприятелей; уже несколько тысяч их легло на месте, а остальные, будучи не в состоянии, по причине изнеможения, убежать (днем), надеялись спастить в глубокую полночь. С наступлением мрака они пустились бежать в ту сторону, откуда пришли. Храбрые (татары) услышав о сем движении, всю ночь гнались за ними; на другой день, в самый полдень, они настигли их на берегу одной большой реки (Сейма).

Неприятели от страха бросились в реку, где большая часть из них погибла. Мусульманские войска возвратились, собирая добычу. Они остановились на несколько дней для излечения своих ран и после этого двинулись к Ромну, одной из пограничных крепостей. Видя невозможность противоборствовать, жители сей крепости сдались гетману без сопротивления. Начальник ее, определенный царем московским, был представлен к хану с 500 человек, состоявших у него под командою: всех их предали смерти. После сего (хан) отправился для взятия других крепости, лежащих в окружности (тех мест); каждая из них «с Божиею помощию» была взята без затруднения. Начальники и хранители их были преданы смерти, и вместо их определены были новые со стороны гетмана.

После сего хан на несколько времени остановился в местечке, называемом Пужун; оттуда разослал в Россию толпы татарских наездников. Сии, не встречая нигде неприятельских укреплений, неустрашимо и без опасения рассыпались по всем сторонам (российских владений), грабили и разоряли селения, цветущие города и обширные области, лежавшие в окружности. 15 дней они грабили и жгли все попадавшееся им и наконец с бесчисленною добычею возвратились к хану.

В эту войну погибло более 112 000 неприятелей и около 50 000 христиан с необъятною добычею были взяты в плен (победителями). Отправили гонцов в Константинополь и в Крым с радостными известиями, и сам хан благополучно возвратился в свое отечество».

Московский царь пытался нейтрализовать крымского хана, отправив в Крым посольство И. Опухтина и Ф. Юайбакова. Мехмеду IV Гераю было предложено отказаться от поддержки казацкого гетмана Ивана Выговского и польского короля Яна ІІ Казимира в обмен на существенное увеличение поминок. Хан, явно окрыленный успехом в битве под Конотопом, все еще планировал использовать украинских казаков как союзников для организации похода на Москву. Среди исследователей распространено мнение, что в это время в ханстве вынашивалась идея об установлении протектората Крыма над Украинским гетманским государством. Хан отвечал московскому царю в том духе, что казаки являются самостоятельным независимым государством и никому не желают подчиняться, а хотят жить в собственном независимом юрте.

Этим планам не суждено было сбыться – ни крымские татары, ни украинские казаки не смогли во второй половине XVII в. вырваться за пределы поля притяжения своих сюзеренов – Османской империи и Московского царства либо Речи Посполитой соответственно – и обрести полноценную субъектность на международной арене. Тем не менее, они не прекращали этих попыток и в течение второй половины XVII в., и в начале XVIII в.

Отстранение от власти Ивана Выговского и переход принявшего гетманскую булаву младшего сына Богдана Хмельницкого на сторону Москвы сделали союз Крымского ханства и Гетманщины невозможным. Крым начинает собственную игру относительно казацкого государства, намереваясь взять его под свой протекторат. Поначалу крымский хан поддерживал Речь Посполитую, сыграв важную роль в блокировке московской армии воеводы Василия Борисовича Шереметьева под Чудновым (ныне Житомирская область) в сентябре 1660 г. и принуждении Юрия Хмельницкого к подписанию Чудновского соглашения, известного также как Слободищенский трактат, по названию села Слободищи, где происходили переговоры и были подписаны соответствующие документы. В общих чертах новый договор казаков с поляками очень напоминал условия Гадяцкого договора, за тем существенным отличием, что в его тексте нигде не упоминалось о третьем субъекте федеративной Речи Посполитой – Великом княжестве Русском. Украинское гетманское государство теряло свою субъектность, и вскоре соседи, прежде всего Московское царство и Речь Посполитая, начнут решать его судьбу без его участия, договариваясь о разделе казацких территорий за спиной казаков и избираемых ими гетманов. Впрочем, и само избрание все в большей степени начинает походить на назначение, напоминающее то, как османский султан назначал крымских ханов.

В октябре 1660 г. к польскому королю в Самбор прибыл из Крыма посланник, сообщивший о намерении крымского хана принять Украину под свое покровительство после того, как она окончательно избавится от московского присутствия. Наиболее последовательным проводником этой политики стал военный комендант Ор-Капы Карач-бей, один из преемников на этом важном посту знаменитого Тугай-бея. Именно Карач-бей настойчиво склонял Мехмеда IV Герая принять казаков под протекторат Крымского ханства. Среди казаков, которым были памятны совместные с татарами победы времен Хмельницкого над поляками и под Конотопом над московитами, также было немало сторонников украинско-крымского сближения. Казацкая старшина полуосознанно-полуинтуитивно улавливала реалии сложившейся ситуации и объективную взаимовыгоду союза двух относительно слабых государств в окружении сильных противников. Татарско-казацкий союз превращал двух второстепенных игроков в серьезную самостоятельную силу, лучшим доказательством чему были войны времен Хмельнитчины. И не удивительно, что уже зимой 1660 г. уманский полковник М. Ханенко в письме к волынскому каштеляну С. К. Беневскому отмечал, что «…немало казаков желает приязни татарской…»

Контуры казацко-татарского сближения, главным иницииатором которого выступал с крымской стороны Карач-бей, проступали в течение 1660 г. все более явственно. 14 января 1661 г. Юрий Хмельницкий в письме к Яну Казимиру писал, что Войско Запорожское установило с Крымским ханством «вечную приязнь», которую «никому не удастся разорвать». Одновременно происходило налаживание контактов гетмана с Оттоманской Портой. Важно отметить, что перспектива заключения нового крымско-украинского союза волновала поляков существенно сильнее, чем возможное сближение казацкой старшины с московитами. Современники отмечали, что татарско-казацкий союз гораздо опаснее московско-украинского, поскольку «имея войну казацко-татарскую, всегда ее дома вести вынуждены», а «потуга тех двоих неприятелей (Войска Запорожского и Крымского ханства) несоизмеримо большей будет, нежели московская. Прежде всего относительно татар следует учитывать, что у них не будет нехватки воинов. Никогда одними силами татары не воюют, но одних отпускают, других приводят».