Андрей Домановский - Загадки истории. Крымское ханство [litres]

После жестокого кровопролитного сражения московское войско не выдержало и начало отступать к Путивлю, причем казаки в течение всего следующего дня «висели» на его обескровленной туше, продолжая наносить урон неприятелю. Потери царского войска были колоссальными. Знаменитый российский историк Сергей Соловьев писал: «Цвет московской конницы, которая совершила счастливые походы 1654 и 1655 годов, погиб в один день. Никогда после того царь московский не был в состоянии вывести в поле такое сильное ополчение. В траурной одежде вышел царь Алексей Михайлович к народу, и ужас охватил Москву». Поговаривали, что московский монарх опасался совместного наступления татар и казаков на свою столицу и готовился покинуть ее, направляясь за Волгу, в Ярославль. Послам же было дано поручение в срочном порядке готовить предложения с максимально возможными уступками гетману Ивану Выговскому с целью скорейшего возобновления договора 1654 г.

Потери московского войска действительно могли повергнуть царя в ужас – они доходили до 40 тысяч воинов. Сколь ни пытались военачальники скрыть катастрофу, справедливо опасаясь царского гнева, в столице явно знали, что для адекватной оценки реальной ситуации следует увеличить предоставляемые ими в отчетах сведения вдесятеро: «Всего на конотопском на большом бою и на отводе: полку боярина и воеводы князя Алексея Никитича Трубецкого с товарыщи московского чину, городовых дворян и детей боярских, и новокрещенов мурз и татар, и казаков, и рейтарского строю начальных людей и рейтар, драгунов, солдатов и стрельцов побито и в полон поймано 4761 человек». Дополнительный существенный урон нанесла также татарская орда, которая сожгла в окрестностях Севска и Белгорода около 10 тысяч дворов и захватила около 27 тысяч невольников.

В таких условиях действительно открывались возможности совместного похода на Москву, и, видимо, у Мехмеда IV Герая появлялся соблазн реализовать тщетные планы своего предшественника Исляма ІІІ Герая по отвоеванию золотоордынского наследия у Москвы. И лишь крайне неблагоприятное внутриполитическое положение в Украине не позволило реализовать столь амбициозные замыслы совместного похода крымско-казацкого войска на российскую столицу.

Следует вспомнить к тому же объективно сыгравший на руку Москве набег на улусы Ногайской Орды запорожцев кошевого атамана Ивана Сирко. В последующее двадцатилетие крымское направление стало важнейшим в походах сичевиков под началом этого «русского черта» («урус-шайтана»), как называли его татары-современники. Этим бесстрашный атаман будет объективно играть на руку Московскому царству, подрывая доверие татар, для которых все неверные «гяуры» были на одно лицо, не только к запорожцам, но и к верным гетману казакам. Последовательно реализуемая ненависть Ивана Сирко и запорожцев к татарам, его опустошительные набеги на Крым, после которых на полуострове оставались, по словам современников, «только псы и коты», в итоге не единожды стоили гетманам разрыва либо невозможности заключения союза с крымскими ханами. Печальная «заслуга» запорожцев в дестабилизации и без того непростой внутренней и внешнеполитической ситуации, в которой находилась Гетманщина в 1660—1680-е гг., несомненна.

В целом, чтобы увидеть происходившее глазами крымских татар, стоит привести пространный, однако весьма содержательный и интересный отрывок из повествования турецкого историка Наимы, в котором рассказывается о Конотопской битве: «Легкий передовой отряд, состоящий из 15 000 неустрашимых татар, под предводительством храброго полководца Ферраш-Бека, выступил с поспешностию вперед. На другое утро, они подобно потоку устремились на неприятеля. Началось жаркое дело, продолжавшееся около трех часов. Наконец неприятели совершенно были разбиты, так что из 10 000 спаслась только одна тысяча; прочие погибли от меча их преследовавших татар. Из пяти тысяч казаков, преданных неприятелю и находившихся при осаде крепости, ни один не спасся. Татары овладели имуществом (разбитого) войска и, отправив к хану несколько взятых в плен чиновников с торжественным известием о победе, сами остались на том месте.

Эти пленные говорили хану: “Царь российский уже более трех лет приготовляется к войне, он намеревается сперва уничтожить могущество татар, а потом опустошить страны мусульманские. Теперь непокорность и измена казаков принудила его отправить одного знаменитого боярина с многочисленными войсками для взятия пограничных крепостей; в том числе и мы были отряжены для осады сей крепости, и вот чем окончилось обстоятельство”. Хан, удостоверившись в том, приказал предать пленников смерти.

После сего хан разослал несколько гонцов в разные стороны для наблюдения неприятеля. Они донесли ему, что более 50 000 россиян находятся около одной укрепленной крепости во владениях царя и что гетман (Выговский) остерегается действовать на них наступательно и с 60 000 казацкого войска ожидает приближения хана. Мухаммед-Гирей направил путь свой к той стороне и, проехав несколько станций, приближился к месту. Гетман, уведомленный о сем, поспешил присоединиться к хану со своими войсками и был удостоен его внимания. Около ста человек были определены для захвата языков из неприятельской армии, находящейся у сказанной крепости, а несколько человек оставались на месте для доставления о том сведений. Во время разъездов своих вокруг крепости поймали шесть человек неприятелей, кои показали пред ханом следующее: теперь, говорили они, войско, окопавшееся у осажденной крепости (Конотопа), состоит из 50 000 человек, и столько же храброй и легкой пехоты и кавалерии отряжено для охранения бродов сей большой реки (Десны или Сейма) против нападений казаков и татар. Вот все избранные войска назначенные для сего похода – присовокупили они – «и нигде нет другого кроме этих». Посему открылся (военный) совет, в котором было определено: сделать сперва нападение на неприятелей, занимающих берега (сказанной) реки. Казацкие войска двинулись вперед, и за ними следовали татарские силы. Проехав трудные и болотистые места, они приблизились к неприятелю: а сии, услышав о том, пришли в сильное волнение, «как черное море». Обе стороны, построившись в боевой порядок, открыли огонь. Казаки начали атаку, а за ними следовали храбрые татары: смертоносные стрелы брызгали как дождь на стан неприятельский. В это время хан с несколькими храбрыми воинами с возвышенного места обозревал театр действия и молился о победе, которою он скоро и насладился: едва час продолжался бой, как неприятели обратились в бегство. Храбрые воины гнались за побежденными, били их и брали в плен, так что из 50 000 человек ни одна душа не могла спастись, чтобы известить царя своего о постигшем их бедствии. Победители с торжеством воротились к хану и поздравили его с одержанною им победою. Несколько дней оставались они на том месте и приготовлялись к движению на главные укрепления неприятеля (у крепости Канотопа). Для того чтобы облегчить себя, они решились было уволить пленников за цены, ими предлагаемые; ибо беднейший из именитых (чиновников), на часть хана доставшихся, обещал заплатить за себя 100 000 алтын. Столь удовлетворительным образом все пленники приготовлялись на отпуск; но сие предложение не было одобрено дальновидными и опытными татарами: хотя, говорили они, казацкие войска по сю сторону поступают с нами по долгу союза, никаким поступком не нарушая своей клятвы, но за всем тем нельзя совершенно положиться на иноверцев; может быть, они помирятся с россиянами и в сем случае хотя и не восстанут против нас, но наверно и не станут помогать нам. Наше отечество осталось уже за нами и на расстоянии целого месяца; находясь во владении врагов немилосердых, мы не можем быть уверены в безопасности. Если судьба доведет нас до того, что вдруг неприятели окружат нас, то мы сами будем причиною бедствия, которого вправе ожидать от сих пленников, находящихся в руках наших и простирающихся до 30 000 человек. Посему мы теперь должны употребить все старания, чтобы укрепить вражду между россиянами и казаками, и совершенно преградить им путь к примирению; мы должны, не мечтая о богатстве (предлагаемом пленниками), решиться перерезать их всех. Подобные слова, произнесенные с твердостию, действительно должны были произвести единодушие между татарами: впоследовало повеление приступить к кровопролитию. Пред палатою ханскою отрубили головы всем значительным пленникам (вероятно, доставшимся хану и другим князьям): после чего и каждый воин порознь предал мечу доставшихся на его долю пленников.