Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Чмошники, это солдаты из тыловых служб? уточняет Краевский, потом начинает молча ходить по комнате, видимо переваривает всё услышанное от меня, потом глядя себе под ноги, произносит: А почему не докладываешь, где раздобыл их "Шмайсер", полевую сумку, личные документы, письма и другое богатство?

Да, хозяйственников... подверждаю название, потом рассказываю дальше: На обратном пути нарвался на патруль, который пришлось убрать!

Ну и дела! Один угробил троих? на лице Краевского снова вижу некоторое удивление: Не ожидал!

Так получилось, что пришлось действовать быстро и жёстко, а потом всё подчищать, кратко поясняю капитану обстоятельства. К моменту моего возвращения их хватились и подняли тревогу. Отправили погоню с собаками и устроили стрельбу.

А что мне делать с твоим подарком? Не идти же с ним в-открытую по улице к машине и потом в городе - не поймут! с лёгкой усмешкой говорит Краевский. Ещё и запасные магазины приволок.

Тогда проще выкинуть! обижено произношу слова и хочу забрать назад свой подарок.

Я те выкину! Ишь, какой богач выискался! произносит Краевский, потом поясняет: Ну, что ты обижаешься! Совсем как маленький! Это я так шучу! Отличный подарок! Я его разберу, замотаю шмотками и затем упрячу в своём сидоре.

Александр Иванович, хочу спасибо сказать за наган бесшумный! Помог он мне, произношу слова благодарности.

Да, не за что! Или как говорят одесские биндюжники - не во что! шуткой отвечает Краевский, достаёт из саквояжа наган, подносит ствол с насадкой к носу, втягивает воздух, морщится, чувствуя запах сгоревшего пороха, потом поясняет: Нюхом чую, что действительно пригодился!

Краевский ещё немного повертел в руках револьвер, потом убрал его в саквояж, сел на старенький стул и, словно вспомнив о чём то, спросил меня:

Ты про своё отсутствие на заставе как объяснил?

Сказал, что занимался наблюдением и съёмкой в районе "Лозовицы", соседней пограничной заставы. Ночевал тоже там. Только отговорка, честно говоря, слабенькая. Боголик, он командир опытный, его трудно провести, рассказываю Краевскому о своей "отмазке".

Боголик и другие командиры как раз тебе ни слова не скажут! Тем более, что он немного в курсе, уверенно убеждает меня начальник и поясняет: Отговорка действительно годится только для любознательных бойцов и младших командиров.

Затем мы ещё немного поговорили о разных моментах моего задания, отдельно о переходе и других деталях прошедшей операции. Всё так же сидя на стуле, Краевский ещё раз поблагодарил меня за службу и сообщает, что командировка закончилась и мне можно уехать с заставы в Брест. Далее начальник объявляет, что за отличное выполнение сложного и опасного задания он своей властью предоставляет мне три дня выходных, которые я волен использовать по своему усмотрению. Он так прямо и сказал:

Отдыхай. На этот раз без "камуфляжа", жду тебя в Управлении, в понедельник 23 июня, к 08-00 утра, на своём рабочем месте.

Положив руку на сердце, ехать в шумный город мне не хотелось, тем более, что завтра суббота и на заставе будет банный день. Вчера привезли кино, которое будут крутить в субботу вечером и в воскресенье днём. А ещё в субботу, как говорили бойцы, должны быть плановые стрельбы, а я уже не помню, когда в последний раз тренировался в тире и, кроме как из нагана, из другого стрелкового оружия тоже давненько не стрелял. Знаю, что на заставе, в оружейке хранятся АВС и СВТ винтовки, которые всегда привлекали меня своими возможностями. В награду за свою верную службу я попросил Краевского, раз он такой щедрый начальник, разрешить мне, в рамках артиллерийской легенды, на эти три дня задержаться на заставе...

Через несколько минут мы друг с другом распрощались, я покинул комнату, вышел из хаты во двор, сказал до свидания хозяйке дома и направился на заставу.

Забегая несколько вперёд, хочу сказать, что своего начальника я больше никогда в жизни не увидел. Уже позднее, когда мы пробивались к своим, нашей группе удалось встретить несколько сотрудников из Брестского Управления НКВД, один из которых, когда мы разговорились, рассказал, что капитан Государственной Безопасности Краевский погиб 22 июня 1941 года. Он до последнего патрона отстреливался из неизвестно откуда появившегося у него немецкого автомата в наседающих солдат штурмовой роты 45-й пехотной дивизии Вермахта, одновременно уничтожая секретные документы своего отдела...

Ещё с утра, сразу после завтрака, обратил внимание, что все свободные от службы бегают по заставе, словно ужаленные в одно место. На мой вопрос, что случилось, сержант Коля Кузуб ответил, что вчера днём прибыло начальство из отряда в лице капитана и старшего политрука из отдела пропаганды. Капитан будет дрючить заставу, а пропагандист прочитает лекцию о международном положении. А сейчас стало известно, что сегодня или завтра должен приехать с проверкой сам майор Кузнецов. Кузнецов был начальником отряда. Из слов сержанта я понял, что сегодня-завтра на заставе будет не скучно.

После завтрака, пока я писал свой отчёт, всех свободных пограничников Боголик отправил на подчистку окопов круговой обороны заставы. После моего возвращения из деревни, не смотря на все мои возражения, начальник заставы, продолжая сердиться за мои самовольства, отыгрался, что называется, по-полной. Боголик добровольно принудительно "попросил" меня помочь бойцам и немного потрудиться на благо заставы. Я же "выторговал" у него разрешение в субботу отправиться на стрельбище и немного поупражняться в стрельбе.

Весь день мы работали - копали ходы сообщений, углубляли и подчищали дренажную канаву и уже существующие окопы, пилили доски, в лесу валили деревья, распиливали их на брёвна, которые Рафик на своей повозке отвозил к заставе.

Капитан из отряда заставил в каждом окопе дополнительно отрыть по нескольку узких щелей, как он пояснил, для защиты личного состава от осколков. Двое бойцов, вооружившись косами, косили на лугу траву, обозначая сектора обстрела для стрельбы из пулемётов. Пулемётные гнёзда и позиции для станковых "Максимов", даже на мой взгляд, были выбраны идеально и позволяли вести огонь широким веером в различных направлениях. Но капитану и этого показалось не достаточно, и он отдал распоряжение отрыть, оборудовать и замаскировать ещё по одной запасной позиции как для "станкачей", так и для "дегтярёвых". С западного направления, от старой "варшавки" виднелась опушка леса, от которой до самой заставы простилалось поле засеянное рожью. Капитан вместе с Боголиком, оживлённо размахивая на ходу руками, видимо, о чём-то беседуя или споря, прошли и промеряли шагами расстояния от окопов до лесной опушки и немного дальше в лес. Когда командиры вернулись назад к окопам, начальник заставы, сославшись на дела, ушёл к себе в канцелярию. Капитан же остался с нами и стал объяснять бойцам, как правильно оборудовать закрытую позицию для пулемёта "максим", потом, увидев мою форменную рубаху с пушками в чёрных петлицах, обратился ко мне: