Кристофер Бакли - Собиратель реликвий [litres]

– Не обязаны.

Дисмас бросил капитану стражи гульден. Этого хватит на выпивку всему караулу.

– Парацельс? Что-то припоминаю…

Дисмас вытащил из кошелька еще гульден.

– Улица за университетом, не доезжая арсенала.

– Благослови тебя Господь, сын мой.

Дисмас тряхнул вожжами. Ландскнехты поскакали вперед.

Когда повозка свернула на улицу за университетом, ландскнехты, спешившись, уже колотили во все двери и допрашивали прохожих. Нуткер прижал одного к стене и тряс за грудки, требуя немедленно доложить, где скрывается Парацельс.

Клиника Парацельса располагалась во внутреннем дворике, куда вел узкий проулок. Повозке было туда не проехать. Ландскнехты наскоро соорудили носилки из рогожи и уложили на них Магду. Нуткер шел впереди и вопил во все горло:

– Парацельс! Кто тут у вас Парацельс? Парацельс, выходи!

В дверях возник румяный дородный господин и застыл в классической позе оскорбленного достоинства. Подбородков у него хватило бы на троих, а цвет щек в точности совпадал с алым цветом колпака. Это и был Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, также именуемый Парацельсом.

– Что все это значит? Немедленно прекратите шум, иначе я позову стражу!

– Тут девушка помирает, ваша честь, – поспешно заговорил Дисмас. – Вы знали ее отца… Шрамбергский аптекарь… Магда.

Парацельс склонился над Магдой и приподнял ей веко:

– Заносите. Живо, живо!

Магду положили на стол.

– Все прочь, – велел Парацельс и обратился к Дисмасу: – А вас я попрошу остаться.

Парацельс начал переговариваться на латыни с помощником в запятнанном кровью фартуке. Познаний Дисмаса в латыни хватило на то, чтобы понять, о чем идет речь.

Парацельс приложил ухо к груди Магды, потом двумя пальцами надавил ей на запястье, беззвучно считая про себя. Он снова приподнял ей веки, внимательно всмотрелся в один глаз. Помощник принес какое-то мудреное приспособление, в котором особая линза увеличивала яркость пламени свечи и направляла луч света в нужное место. С его помощью Парацельс обследовал рот и глотку девушки, а также ноздри и уши. Он сковырнул запекшуюся кровь с ее уха и положил крупицу себе на язык:

– Порох.

Дисмас кивнул.

– И?.. Мне клещами из вас вытягивать? Рассказывайте, что произошло.

– Бомба, ваша честь…

– Когда?

– Вчера.

– Когда вчера?

– Утром.

Парацельс сыпал вопросами. Приходила ли в сознание? Была ли рвота? Бред? Судороги? Он ощупал ей голову. Пальцы у него были толстые, как сардельки, но двигались проворней, чем у лютниста. Посовещался с помощником. Прозвучало слово aemidus [8] Отек (лат.) . .

– У нее кровоизлияние. Кровь скапливается в черепе и давит на мозг. Необходимо снизить внутричерепное давление. – Он окинул взглядом монашеский наряд Дисмаса. – Судя по всему, она вам не жена?

– Нет, ваша честь. Мы ее подобрали. В лесу.

Парацельс ухватил Дисмаса за рукав, поднес ткань к носу, принюхался:

– Тоже порох… Вы из какого ордена?

Дисмас понял, что лгать этому человеку бессмысленно.

– Так ли уж это важно, ваша честь?

Парацельс отдал какие-то распоряжения помощнику, и тот скрылся в соседней комнате. Небольшой бритвой Парацельс выбрил Магде волосы над ухом, с другой стороны от заинтересовавшего его глаза, и протер выбритое место крошечной губкой, от которой исходил резкий запах спирта.

Он нетерпеливо окликнул помощника и с какой-то отеческой нежностью посмотрел на свою пациентку:

– Милая девчушка… Франца известили?

– Он умер. И все родные тоже.

– Мы просто обязаны ее спасти. Такова Господня воля.

Помощник поставил на стол поднос с инструментами. Среди них выделялось странное приспособление: железный прут, согнутый широкой подковой. К одной дужке подковы крепилась рукоять с круглым набалдашником из слоновой кости, а другая завершалась острым стреловидным наконечником серебристого цвета. Инструмент назывался трепан. В бытность райзляуфером Дисмас видел такие, хоть и более грубой работы.

– Если вам не по себе, уходите, – сказал Парацельс.

Дисмас остался. Помощник закрепил голову Магды в деревянные тиски, оклеенные войлоком, и Парацельс начал сверлить череп. Дисмас невольно поморщился от скрежета. Через всю комнату брызнула струйка крови. Парацельс дождался, пока ток иссякнет, потом приподнял Магде веко, хмыкнул и свернутым бинтом плотно заткнул просверленное в черепе отверстие.

Помощник обработал раны Магды резко пахнущим спиртовым составом и наложил повязку на голову.

– Главное – ночь пережить, – сказал Парацельс. – Не оставляйте ее одну. Если она очнется, ей будет очень больно. – Он взял с полки пузырек синего стекла. – Две капли. Разведите в стакане воды и заставьте выпить. Одной каплей больше – и она перестанет дышать. Понятно?

– Да, ваша честь. Спасибо. Благослови вас Господь.

– Это монашеское благословение? – Парацельс внимательно посмотрел на него.

– Нет.

– Кто вы такой?

– Меня зовут Дисмас.

– А, Добрый Разбойник? А ваше одеяние вы тоже украли?

Парацельс повернулся к окну, выходившему во двор. Снаружи к стеклу прижимались носы Дюрера и ландскнехтов.

– Ваши приятели похожи не на монахов, а на убийц и разбойников с большой дороги. Знаете ли, по эту сторону Рейна не дураки живут. Выкладывайте все начистоту. Почему дочка Франца насквозь пропахла порохом и при смерти лежит на моем операционном столе?

– Если она умрет, то какая вам разница? А если выживет, я все объясню. Обещаю.

– А с чего вы взяли, что я сейчас не кликну начальника стражи? – проворчал Парацельс. – Нашему палачу работы хватает. По правде говоря, мне это на руку. Не приходится жаловаться на недостаток свежих трупов. Так что же, господин Добрый Разбойник, что вы скажете, если я немедленно сдам вас властям?

– Ничего. Моя жизнь в ваших руках. И жизнь Магды тоже.

Парацельс пристально посмотрел на Дисмаса и несколько смягчился.

– Вы швейцарец, это сразу видно. А эти типы – германцы… Я вернусь утром. Помните: не более двух капель. Что ж, Добрый Разбойник, жизнь Магды теперь в ваших руках.

На рассвете следующего дня Магда открыла глаза.

Дюрер и ландскнехты устроили во дворе всенощное бдение. Как только Дисмас объявил, что Магда пришла в себя, они рухнули на колени и принялись горячо молиться. Нуткер всхлипывал и что-то бормотал. Дисмас в изумлении глядел на них. Он ни разу в жизни не видел ландскнехта за молитвой, тем более за слезной.

Магда ничего не помнила о том, что произошло на лугу, но сразу же узнала Парацельса, хотя не видела его много лет. Вчерашней раздражительности Парацельса как не бывало. Он стал воплощением доброты. Магду оставили в клинике до полного выздоровления и пригласили круглосуточных сиделок – монахинь из соседнего монастыря. Парацельс ласково сжал ее ладонь и поцеловал Магду в лоб.