Николай Свечин - Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

Письма заключают в себе большею частью анонимные доносы. Вот учреждение, где доносом, и даже анонимным, никогда не пренебрегают. Эти доносы исходят обыкновенно от оскорблённых любовниц или обманутых в дележе товарищей по преступлению. Понятно, они никогда не могут быть подписаны и в большинстве случаев заключают верное указание. Так, однажды по доносу избитой любовницы была арестована шайка из семерых беглых каторжников. В другой раз было предупреждено убийство, быть может, целой семьи.

В.Г. делает на таких письмах отметки и направляет их к проверке, назначая на каждое дело особого агента. А в это время подле его уха почти беспрерывно трещит телефон, и он то и дело берёт в руки слуховую трубку.

Судебный следователь просит разъяснений по делу о подследственном; важный барин сообщает о краже в его квартире, важная барыня торопится сообщить, что у неё пропала любимая ею собачонка, из участка сообщают об открытом им убийстве или самоубийстве и т. д., без конца, и, выслушивая эти сообщения, В.Г. тотчас через помощника отдаёт свои распоряжения, командирует агентов, посылает за справкой. Тут же, слушая доклад своего чиновника, он ни на минуту не теряет нити его рассказа и продолжает просматривать поданную ему корреспонденцию.

Толстая пачка мало-помалу уменьшается, доклады окончены, инструкции розданы, последняя бумага прочитана. Начальник звонит и передает вошедшему курьеру прочитанную им корреспонденцию с пометками для передачи к исполнению, а тот, в свою очередь, передает ему несколько визитных карточек и листок с написанными фамилиями.

Это список желающих его видеть и ожидающих в приёмном зале.

– Проси! – говорит В.Г., и приём начинается.

Круглым счетом ему приходится принять и выслушать ежедневно утром человек 10. Старики и старухи, мужчины и женщины, простые и привилегированные, с комическими и трагическими историями, с просьбами и жалобами, с делами уголовными и интимными – друг за другом садятся у стола В.Г. и открывают перед ним свои тайны.

Чего не выслушает за это время приёма В.Г.!

Вот естественная, но невыполнимая жалоба-просьба почтенной, богатой матери беспутного сына:

– Ваше превосходительство, ведь он еще мальчик, всего на втором курсе, и она его совсем, совсем запутала. Вчера, – шепчет она с ужасом, – он выкрал у меня из ящика комода 600 рублей и отвез ей. Пригрозите ей, заставьте оставить его. Ведь есть взрослые. Пусть она их соблазняет и грабит. Ваше превосходительство, вы все можете!

– Увы, но не это!

Он сочувствует её горю, но помочь не может ничем.

– Вы лучше пришлите ко мне вашего сына. Я попробую подействовать на него.

– Ой, не поедет он! Испугается и не поедет…

В.Г. разводит руками.

– Что же я могу больше, сударыня!..

На смену являются муж и жена. Они в отчаянии. У них сбежал сын-второклассник, вероятно, начитавшись путешествий. В.Г. тотчас звонит и командирует агента.

Рис. 77. Канцелярия Сыскной полиции на Офицерской, 28. 1916 год

Раскрашенная дама свистящим шепотом передаёт, что один из её гостей, человек общества, украл у неё бриллиантовую брошку.

Жена приходит с жалобою на беспутное поведение мужа, а другая пришла с требованием закрыть тотализатор.

И В.Г. всех выслушивает, а время идёт и приближается к трём часам. День В.Г. начинается ранним утром. Он оканчивает приём и спускается к себе, чтобы вечером подняться снова. В половине восьмого он уже опять в рабочем кабинете, и опять у него приём. В эти часы являются чаще с семейными тайнами, и кабинет начальника уголовной полиции обращается иногда в исповедальную.

Кончился вечерний приём, просмотрена вечерняя почта, В.Г. просматривает дневную ведомость, а его ждет работа: подготовка к докладу градоначальнику, просмотр докладов своих чиновников, которые исполняют иногда сложные поручения. Так под руководством В.Г. собран и разработан огромный материал об иоаннитах [186].

Наступает поздний час. Работа В.Г. за день кончена, но случись исключительное по обстановке преступление, и он тотчас будет уже там, производя первые дознания. Он не едет только туда, где дело раскрывается сразу, где преступник уже разгадан и преступление само по себе грубо и несложно, но всегда, когда преступник кажется загадочным, он уже является на место и руководит дознанием. Такова деятельность этого незаметного общественного деятеля, которому известны тайны чуть не всего Петербурга и в руках которого все нити общественной жизни сплетаются в запутанный клубок несчастий и преступлений, побед и поражений.

Отдыхом В.Г. служит его любовное увлечение своими графиками и статистическими выходами, которые впоследствии послужат богатым вкладом в криминальную науку, фотографией, которую с помощью своего фотографа-художника он поставил на такую высоту…» {402}

Под руководством В.Г. Филиппова СПбСП раскрыла несколько тысяч преступлений. Рассказы о даже самых резонансных из них потянут на дополнительный том. Поэтому мы были вынуждены ограничиться всего несколькими историями. Всем, кого интересуют другие расследования В.Г. Филиппова, посоветуем уже не раз упомянутую книгу петербургского исследователя Льва Лурье «Преступления в стиле модерн» [187].

«В деревне Поповщине, Михайловской волости, Порховского уезда, Псковской губ., расположенной верстах в 15-ти от станции “Дно” Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги, проживал крестьянин Иван Симанов, по занятию – торговец льном. С названным Симановым, слывшим за весьма зажиточного человека, жили, кроме жены, его сын Егор Симанов, с женою и 6-ю детьми в возрастах от 9-ти месяцев до 16-ти лет, и работник Фёдор Прокофьев. Вся семья Симанова помещалась в одной избе, где жил и названный выше работник. Вечером 23-го января 1907 года к Симанову, вся семья которого, кроме сына Егора, временно отлучившегося в город Порхов, была дома, явилось трое неизвестных людей. Видимо, между Симановым и приезжими произошел разговор делового характера. После этого гости пили чай в кругу его семьи и остались ночевать. В первом часу ночи в доме был погашен огонь. Утром следующего дня соседями Симанова было обнаружено, что как сам Симанов, так и вся его семья, включая грудного ребенка, убиты – взрослые ударами топоров и молотков, а дети ударами кинжала. Одна лишь 16-летняя внучка Симанова – Екатерина, тяжко раненная, проявляла слабые признаки жизни. В результате сведений, собранных на месте, немедленно вслед за обнаружением описанного злодеяния, выяснилось, что убийцы, которыми могли быть только неизвестные, ночевавшие у Симанова, выехали из дому последнего на взятой у него же лошади. Исчез при этом бывший у Симанова железный сундук, в котором находились деньги и процентные бумаги в сумме, известной лишь покойному Симанову. Вместе с тем было установлено, что неизвестные сели на поезд, отошедший в 4 часа утра со станции “Дно” в С.-Петербург.