Николай Свечин - Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

По словам Васильева, денег оказалось всего 195 руб., которые они и взяли, а две сберегательные книжки и разные документы оставили в сундуке. Оттащив сундук со старого места шагов на семьдесят, они снова зарыли его в снег. По указанию Васильева сундук этот потом был найден полицией в снегу. По настоящему делу задержаны и содержатся под стражею Викторов, Васильев, Александров (по кличке “Ермак”), Солнцев, Николаев, Богданов и Андреев, которые все, за исключением Солнцева, не признающего себя ни в чем виновным, сознались в том, какое каждый из них принимал участие в данном убийстве. К задержанию скрывшегося Царева приняты меры. Приведенный отчет об убийстве с целью ограбления крестьянина Симанова со всей его семьей свидетельствует о тех блестящих результатах, которыми увенчались труды С.-Петербургской Сыскной Полиции по производству розыска. Энергия, опытность и вдумчивость чинов полиции, производивших это расследование, должны быть отмечены, тем более что самое преступление отличалось не только выдающимся зверством, в смысле его выполнения, но и отсутствием каких бы то ни было данных, предоставлявших возможность напасть на след виновных. Часто даже самые опытные преступники делают ошибки, оставляя улики на месте деяния, с другой стороны, много способствуют раскрытию лиц, совершающих преступления, различные случайности. В данном деле, по крайней мере, судя по существу отчета, не было ни того, ни другого, не замечалось хотя бы малейшей нити, могущей быть началом для дальнейшей разработки розыска. Основанием последнему послужил исключительно ряд умозаключений, приведший к выводу, что среди убийц должно быть лицо, знавшее Симанова вообще, и как торгового человека в частности. В этом направлении и были предприняты розыски, окончившиеся раскрытием полной картины преступления и равно обнаружением виновных, которые не избегнут заслуженной кары. Несомненно, что такие приёмы должны быть признаны образцовыми и служить примером для лиц, отдавших свои силы трудному делу служения государству и обществу в области борьбы с преступлением.

Дознание по этому делу производилось под личным наблюдением начальника С.-Петербургской Сыскной Полиции В.Г. Филиппова» {403}.

22 декабря 1915 года Филиппов выходит в отставку в связи с тем, что «расстроенное здоровье не позволило д. с. с. Филиппову оставаться далее на столь ответственной должности, требующей постоянного напряжения сил» {404}.

Лев Лурье в книге «Преступления в стиле модерн» называет иную причину отставки В.Г. Филиппова – якобы тот подал прошение в связи с увольнением директора Департамента полиции Владимира Джунковского, пострадавшего из-за своего доклада императору о пьяных безобразиях Григория Распутина {405}(Лурье называет Джунковского непосредственным начальником Филиппова, хотя последний, как известно читателю, подчинялся градоначальнику столицы).

Однако мы склоняемся к версии, что Филиппова действительно подвело здоровье. Ещё в июне 1909 года доктор медицины Гингер написал в заключении, что Филиппов «страдает ожирением сердца, расстройством кровообращения в воротной системе и резко выраженной неврастенией» {406}. И с тех пор, вплоть до отставки, Владимир Гаврилович каждый год испрашивал отпуск для поправки здоровья.

Рис. 78. Начальник Петербургской сыскной полиции Владимир Гаврилович Филиппов в кабинете 8 февраля 1913 г. Фото К.К. Буллы

В связи с тем, что В.Г. Филиппов не отслужил положенный для пенсии 35-летний срок, пенсию ему назначили «урезанную» – две тысячи рублей {407}. После хлопот тогдашнего градоначальника князя А.Н. Оболенского её увеличили до двух тысяч четырехсот рублей {408}. После отставки Филиппов стал председателем Комиссии передвижных показательных промышленных выставок. Жил он рядом с М.Ф. Чулицким по Выборгскому шоссе, недалеко от станции Озерки Финляндской железной дороги {409}, где имел собственный дом и участок земли площадью в тысячу квадратных саженей [188].

Владимир Гаврилович был женат на дочери титулярного советника девице Вере Константиновне Ивановой; имел двоих детей, родившихся: сын Владимир – 17 сентября 1893 г. и дочь Вера – 9 февраля 1897 г.

После Октябрьского переворота В.Г. Филиппов эмигрировал. Скончался 1 сентября 1923 года, похоронен был на православном кладбище Тегель в Берлине в шестом ряду четвертого квартала {410}. Могила, увы, утрачена.

Помощник начальника СПбСП с 01.10.1906 по 03.05.1908.

Казалось, об этом человеке известно так много, что писать очередной очерк – только зря переводить бумагу. Но без статьи о Кошко эта книга обойтись не могла. А когда авторы стали изучать материал, то обнаружили, что большая часть сведений о Кошко известна… от самого Аркадия Францевича и его потомков. Согласно их версии, А.Ф. Кошко был выходцем из богатой и знатной шляхетской семьи, появился на свет в родовом имении Брожки, там же приобщился к чтению детективных романов и вознамерился стать сыщиком. Однако отец настоял на военной карьере. Аркадий Францевич был вынужден подчиниться и поступить в Казанское пехотное юнкерское училище. По окончании Кошко был отправлен в Симбирск в 5-й пехотный Калужский полк. В 1894 году он вдруг вспомнил юношескую мечту и подал в отставку с военной службы. Переехав в Ригу, он поступил на службу в полицию {411}…

Первое научное исследование биографии «гения русского сыска» было опубликовано совсем недавно – в № 6 «Московского журнала» за 2019 год, автор – А.Ю. Шаламов. Однако и у него имеются некоторые пробелы. Мы постарались их восполнить…

Итак… Согласно метрике, обнаруженной нами в ЦГИА Санкт-Петербурга, Аркадий Францевич Кошко родился 12 января 1867 году в городе Могилеве (!) в семье коллежского асессора Франца Казимировича Кошко, бывшего чиновника гражданской палаты Могилевского суда, и Констанции (Пульхерии) Карловны, в девичестве Бучинской. Мальчик был крещён в католичестве двуименно (второе имя – Петр) 15 января 1867 года {412}в Могилевском римско-католическом фарном [189]костёле.

Вопреки утверждениям потомков, в частности, Дмитрия де Кошко {413}, знатной семья не была. В потомственном дворянстве Казимира Ивановича Кошко (деда Аркадия Францевича) и его потомков утвердили лишь в 1859 году {414}, всего за восемь лет до рождения будущего сыщика, хотя семейство Кошко начало хлопотать об установлении дворянстве аж с 1827 года. Но с первой попытки сие не удалось – в 1836 году {415}им отказали. И лишь повторное прошение, поданное в 1852 году, было удовлетворено {416}. Ни о каком родстве с Федором Кошкой, московским боярином времен Дмитрия Донского, от которого, по мнению Дмитрия де Кошко, ведет начало их фамилия, в прошении Казимира Кошко не упоминается – родоначальником назван некий Богдан Кошко, мелкопоместный шляхтич, живший в 18 веке в Могилёвской губернии.