Анатолий Терещенко - Переписчики истории. Мифы о Катыни

Автор присутствовал на Майдане и был свидетелем «оранжевого» шабаша. Он даже написал цикл коротеньких стихотворений на эту тему. Вот одно из них.

Киев, 24 декабря 2004 года

Приходилось видеть, встречаться и разговаривать с обитателями палаточного городка. Многие из них говорили об огромной поддержке «померанчевости» со стороны США, Ватикана и Польши. Активное участие польских государственных структур и общественности в «революции» позволило некоторым говорить, что современная польская восточная политика, наконец, начала приносить плоды.

Заговорили об историческом примирении и налаживании добрососедских отношений с литовцами, белорусами и украинцами, призывая польское общество осознать, что именно они, а не Россия являются восточными соседями Польши.

Но вскоре стало ясно, что «революция» не только не перекинулась на Минск и Москву, что пророчили некоторые политологи и публицисты, но начала менять вектор и на самой Украине, где пришли новые «антиоранжевые» силы в лице «Партии регионов». Облом польских политических амбиций в Белоруссии, России и на самой Украине болезненно ударил по политике президента Леха Качиньского.

С его приходом к власти набор претензий Польши к России с каждым годом рос как снежный ком. А последнее время перед его трагической гибелью эти отношения можно было охарактеризовать как открыто враждебные. После этого руководители стран свели до минимума политические контакты.

Сегодня, как мне кажется, основная проблема, которой касаются все польские внешнеполитические доктрины — это положение поляков «между русскими и немцами». Эта проблема сегодня снова серьезно заявила о себе после победы Лукашенко в Белоруссии и Януковича в Украине.

Политические дрязги ни к чему простым людям, которые хотят жить в мире и дружбе, ездить беспрепятственно друг к другу в гости, торговать, исповедовать свободы слова, митингов и демонстраций, взаимно обогащаться культурными достижениями соседей. Но увы, недальновидные политики мешали этим благородным порывам. Может, с новым руководством Польши, более трезвым и прагматичным, удастся растопить лед недоверия и искусственной вражды.

Во всяком случае, есть основания верить в это чудо!

* в тексте [14] Организации, запрещенные в РФ.

Десятилетия катынская земля хранила в могилах жертв войны. И вот гробокопатели от политики решили вновь потревожить их вечный сон — эксгумировать не только ненависть одного народа к другому, но и создать прецедент. А смысл его таков: историю можно, если так надо, переписать в угоду конъюнктурным соображениям.

Начиная с середины 1950-х, мы жили в оценке событий в Катыни штампами сталиноненавистника Хрущева. Как рождался катынский миф — говорилось выше. Много сделали для его поддержания «перестройщики» и «реформаторы». У людей моего поколения создался уже стереотип многослойной хрущевской «правды».

Упрямство, как правило, это результат ограниченности нашего ума. Мы неохотно верим тому, что выходит за пределы нашего кругозора. Сказали люминий, значит, люминий. Многих ли писателей и журналистов подпускали к архивам в хрущевские времена? Тем более, искать правду с ответами на эту скользскую для нового вождя тему? На вопросы дюже любознательных одевали шоры да намордники «антисоветчиков», а тем временем шло причесывание материалов в угоду непонятной «оттепели», когда шли беспрецедентные по накалу бои на полях «холодной войны».

У многих в оценке катынских событий возникли сомнения. Так что же мешает обеим сторонам — польской и российской — смело пойти друг другу навстречу, выложить все материалы (я подчеркиваю — все!). Пригласить международных, независимых экспертов и ждать их заключения. А потом суд вынес бы вердикт, который был бы обязательным для сторон и обрезал бы всякие сомнения, как с той, так и с другой стороны. Но на этом суде нужно обязательно рассмотреть вопрос по существу казни более 60 тыс. наших военнопленных — красноармейцев и командиров — в польских концлагерях в период 1920–1921 годов.

Да, на похоронах всем больше всего мешает покойник, но без него на этом печальном событии трудно обойтись. Думаю, таким «покойником» могли бы быть материалы с результатами работы Чрезвычайной Государственной Комиссии под руководством академика Н.Н. Бурденко, члены которой занимались эксгумацией останков. Но где они, эти материалы? О них в последнее время никто не вспоминает. А может, их уже нет? Если они уничтожены, то надо разобраться, кто причастен к этому акту варварства и вандализма, когда это случилось и по чьему указанию?

А может, и не надо было этого делать. Мудрые старики всегда говорили, что покой мертвых нарушать ни в коей мере нельзя. Древние китайцы хорошо это понимали и за вскрытие могил карали смертной казнью. Какой бы важной ни казалась живущим цель эксгумации, все равно трогать покойников не стоит, иначе можно навлечь беду. За свое поругание дух покойника (а если их много — еще опасней) будет мстить. Так что и немцы, и советские гробокопатели грешили: фашисты, чтобы придумать пакость, приправленную фальшью, мы — чтобы ее опровергнуть.

Если не разобраться в катынских хитросплетениях юридическими методами, то бодаться с поляками нам придется еще долго, несмотря на «признания» российской стороной расстрела польских офицеров по приказу Сталина.

Нашим «признаниям» поляки, конечно, верят, еще бы — выигрышное дело обтяпано! А вот правого суда, суда международного масштаба, боятся — однозначно всплывет след Геббельса и Гиммлера, а затем может взорваться еще более мощная мина замедленного действия образца 1920-х годов. Но им нужна только их правда. А ведь половина правды не только есть ложь, но даже хуже лжи. Вот почему они спешат и будут это делать, чтобы поскорее предъявить миллиардные иски правопреемнице СССР-России, а это значит нам — налогоплательщикам.

Руководство нашей страны о жертвах 1920-х годов на территории Польши почему-то молчит.

Главной бедой России, как писал Максим Калашников, было то, что много веков мы жили в мире, законы которого писали не мы. Нам все время приходилось насиловать себя, примеряясь к этим чужим законам. Нам все время приходилось кому-то подражать — то Константинополю, то Древнему Риму, то Парижу, то Америке. Поэтому мы всегда проигрывали.