Патрик О'Брайан - Каперский патент

Кофе его до какой-то степени оживил, и он бы посидел с ним подольше, если бы взгляд на часы не напомнил — прямо сейчас пора заняться своими обязанностями, присутствовать в лазарете, пока Падин, исполняющий обязанности санитара, колотит у грот-мачты в медный таз и поет:

Пусть он жутко заикался в обычной речи, но пел довольно неплохо.

Но для начала Стивен собирался взглянуть на небо, пожелать спутникам доброго утра и посмотреть, сопровождает ли их «Мерлин». Но он едва взобрался по трапу, едва заметил теплый день, ослепительный солнечный свет, ясное небо и груду ослепительно-белых парусов над головой, как крик всеобщего неодобрения смел улыбку с его лица.

— Сэр, сэр, сойдите с нее, сэр!

— Назад, доктор, Бога ради, назад!

— Он же сейчас в горшок свалится!

Новые матросы оказались столь же резкими, как и старые «сюрпризовцы», да еще и более грубыми — один из них обозвал Стивена «волом неуклюжим». Они быстро поняли, что намечается, и ничто не могло превзойти их решимости вступить в бой со «Спартаном» и их стремления подготовиться к бою, каким бы гипотетическим он ни оставался.

— Одерживай! — скомандовал Джек, схватив доктора за локти. — Не шевелись. Падин, Падин, сюда. Неси новые ботинки доктору, ты меня слышишь?

Прибыли новые ботинки. Стивен переобулся, уставился на выкрашенные в синий полосы ткани, растянутые до кормовых поручней, на суровые, но постепенно смягчающиеся лица, обращенные к нему и извинился перед Джеком: «Ох, как мне жаль. Не надо было смотреть на небо». А через секунду: «Падин, кажется, опять лицо?»

Оно самое. Щека у бедняги так распухла, что кожа лоснилась, а отвечал Падин лишь тяжкими вздохами.

Пробило пять склянок. Падин постучал в таз и задушенным голосом пробормотал привычные слова. Но хотя на «Сюрпризе» и имелся обычный набор ипохондриков, происходившее на палубе оказалось столь интенсивным, искренним и целеустремленным, что в лазарет не явился никто кроме самого Падина. Стивен и Мартин печально посмотрели на него. Они подозревали ретенированный зуб мудрости, но поделать ничего не могли. Так что доктор Мэтьюрин, замерив пульс Падина и снова заглянув ему в рот и в горло, отмерил щедрую дозу привычного лекарства, наложил на лицо повязку, похожую на кроличьи уши, и освободил пациента от несения службы.

— Для вас это практически панацея, — заметил Мартин, имея в виду лауданум.

— По крайней мере, он хоть что-то делает, — ответил Стивен, пожимая плечами и разводя руки. — Мы практически беспомощны… Я набрел на отличное слово на днях, до того мне неизвестное — психопаннихия, всеночный сон души. Рискну предположить, что оно вам давно знакомо по занятиям теологией.

— Для меня оно ассоциируется с Гауденом [17] Джон Гауден (1605–1662) — английский богослов, епископ эксетерский и вустерский. . По-моему, он считал термин ошибочным.

— У меня оно ассоциируется с мыслями о комфорте, — поведал Стивен, поглаживая бутылку. — Глубоком, продолжительном комфорте. Хотя признаю, что не знаю, является ли подобное состояние здравым учением или нет. Может быть, расположимся на полубаке? Не думаю, что они начнут докучать нам там.

Не докучали. Все оказались слишком заняты с парусиной и с тем, чтобы покрасить белую полосу с наветренного борта, по крайней мере к корме от фок-русленей, рискованно свешиваясь из орудийных портов. Солнце освещало полубак под углом одиннадцать-двенадцать градусов, приятно согревая после долгой и безотрадной английской зимы.

— Синее море, синее небо, белые облака, белые паруса, все сверкает — что может быть приятнее? — поинтересовался Стивен. — Немного пены от буруна не играет роли. Наоборот, даже освежает. А солнце прогревает прямо до костей.

После обеда — спешно сготовленного и спешно съеденного без особого аппетита — матросы вернулись к работе, а хирурги — к созерцанию, на этот раз с комфортом устроившись на запасных матах. «Мерлин», с рассвета почтительно идущий в кабельтове позади фрегата, теперь его обогнал, делая восемь узлов против шести «Сюрприза» — он мог идти гораздо круче к ветру. Когда они поравнялись бортами, призовой экипаж прокричал, что макрель ловится, только успевай затаскивать на борт.

Но даже возможность порыбачить — любимое матросское развлечение, особенно при сокращенных рационах — не отвлекла от работы. Несколько новичков разбирались в навигации, большинство старых «сюрпризовцев» неплохо представляли, где должен оказаться фрегат, чтобы перехватить «Спартан» вовремя. Все они видели, как офицеры замеряют высоту солнца в полдень. И все с огромным удовольствием услышали, как Дэвидж сообщил: «Двенадцать часов, сэр, если позволите, и сорок три градуса пятьдесят пять минут северной широты», на что капитан ответил: «Спасибо, мистер Дэвидж, отмечайте полдень».

Это означало, что если учитывать только широту, то им нужно пройти где-то шесть градусов за три дня. И хотя придется еще немного уйти на вест, но даже так со средней скоростью в пять узлов все должно получиться великолепно. А пока что лаг еще ни разу не показал меньше шести узлов. Уже в четверг они могут вступить в бой, прибыльный бой. Только глупец будет уменьшать шансы сблизиться со «Спартаном» ради какой-то макрели, да еще и испанской.

Но даже так между двумя мазками кисти Бонден сбегал на нос с корзиной ручных крючковых снастей. Стивен и Мартин, поделив между собой клочки красного носового платка в качестве приманки, начали выдергивать рыб из воды. Они уже наполовину наполнили корзину, когда заметили преследующих макрель бонито, и предвкушали крупную рыбу, но тут раздался зловещий возглас «Человек за бортом!»

— Травить шкоты! — скомандовал Джек, перепрыгнув через окрашенную ткань к коечным сеткам.

Матросы с огромной скоростью, но все же крайне аккуратно бросились по местам, и в течении минуты всех оглушал грохот обвисающих и хлопающих парусов, выпускающих ветер — жуткий звук.

Джек поймал взглядом потерпевшего — одного из маляров, слишком сильно высунувшегося, и увидел, что он плывет. Также он заметил, что «Мерлин» круто заложил руль и спустил шлюпку с кормовых шлюп-балок. Он снова застегнул пуговицы (до того собирался сбросить одежду). «Обстенить фор-марсель» — приказал он, и «Сюрприз» сбавил ход — странное мертвенное ощущение после такой спешной ритмичной жизни.

Шлюпка с «Мерлина» со спасенным на борту догнала корабль и под яростные крики не касаться бортов зацепилась за корму. Пуллингс поднялся по трапу, потом за ним последовало несколько мешков, а затем — насквозь мокрый объект их хлопот — пожилой «сюрпризовец» Плейс, Джо Плейс. На борту ему оказались не рады, хотя со многими матросами на фрегате он дружил, а кое-кто приходился ему родней. Никто его и не поздравил со спасением.