Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

Цезарь объективно выступал на той же стороне, что и Сулла. То есть за концентрацию власти в одних руках. Но объективные экономические показатели дошли до того, что демократия кончилась. В фильме демократия кончается следующим образом: Брут пытается с помощью своих клиентов стирать гнусные карикатуры, на которых он тыкает Цезаря ножом в шею. И везде написано «Это Брут», «Это Цезарь», чтобы никто не перепутал.

Д. Пучков:Чтобы понятней было.

К. Жуков:Кассий говорит: «Бесполезно, все стены в этом».

Д. Пучков:Не сотрешь. А Брут мечется: «Что это такое, я не такой!» Пытается, так сказать, объяснить.

К. Жуков:Тут в угоду сюжету фильма сделали, что Кассий уговаривает Брута, а за всем стоит мамаша Брута, гнусная Сервилия. На самом деле, судя по всему, Кассий играл если не первую, то одну из основных ролей в этом заговоре. Он же был представителем аристократии, у которой имелись свои объективные интересы. Только что аристократия все могла, и вдруг наплыв солдат, у которых тоже есть свои интересы. Их выразителем оказался вполне конкретный человек – Цезарь. Значит, с ним нужно было бороться любыми средствами. Можно почитать хотя бы труды Марка Туллия Цицерона того времени, где он, хотя и не напрямую говорит, что демократия в опасности.

Д. Пучков:«Мать говорила, что ты трус, я начинаю ей верить». То есть просто разводят на слабо.

К. Жуков:«Какое же мне слабо, я же с Цезарем дружу». И он мечется.

Д. Пучков:Пока ломается.

К. Жуков:А Пулло в это время поджидает очередного клиента, ведя диалоги с наводчиком, который будет показывать пальцем, кого зарезать.

Д. Пучков:Ну и режет опять фактически среди бела дня. А старушка, заметив происходящее, начинает бегать за ним, кричать: «Убийца!»

К. Жуков:А с Пулло сделалось нехорошо. Он понял, что наемный убийца – не его квалификация. Он не умеет подкрасться сзади к человеку, который не сопротивляется, посмотреть, чтобы не было свидетелей, и аккуратно его прирезать. Пулло же военный. Привык, что тут тысяча друзей и тут тысяча друзей, а там три тысячи недругов и их можно с полным основанием валить. А это другие навыки. Ему стыдно, что он до такого докатился. Он решает: гори все огнем. И его арестовывают в итоге. Ну а Ворен в это время встречается с Маскием, который узнает, что им предлагают переселиться в Паннонию.

Д. Пучков:Маский, как бы это сказать помягче, слегка обалдел: «Куда?»

К. Жуков:«В Паннонию? Там полно галльских и тевтонских бандитов». Тут обалдел уже я: в Паннонии галльские и тевтонские бандиты?

Д. Пучков:А венгры туда еще не пришли?

К. Жуков:Нет, что ты! Они туда прискачут в VIII веке нашей эры. Это еще не скоро.

Д. Пучков:Тевтонские разбойники, дакийские бандиты и хрен знает кто еще.

К. Жуков:Там иллирийцы могли быть в большом количестве, но не тевтоны. Это слишком далеко от Германии, они туда не ходили. Теоретически там могли присутствовать некие кельтские племена.

Д. Пучков:И тут Ворен выкладывает козыри: «Если братья согласятся на Паннонию, Цезарь будет тебе очень благодарен». – «В смысле?» – «Пять тысяч денариев». – «Я тебя не понимаю». Торг отличный. «Я верен братьям с тех пор, как впервые пролил кровь. Думаешь, я предам их за пять тысяч денариев?» – «Тогда семь». Сразу видно, люди чести беседуют. «Хоть двадцать, я не такой жадный, как некоторые. Просто хочу сказать, что моя честь не продается так дешево». – «Согласившись на Паннонию, братьев ты не предашь. Либо они получат землю в Паннонии, либо не получат ничего». – «Мужчины с мечами не голодают. Они всегда могут умереть. И в первую очередь командиры. Пятнадцать» – «Десять». – «Двенадцать». – «Договорились. Я пойду, брат. Рад был повидаться». – «Взаимно».

К. Жуков:Замечательный диалог. Причем они говорят с такими каменными рожами. Очень круто! А в это время дома у Атии происходит званый ужин, куда приглашен магистрат Ворен со своей супругой Ниобой. Там же присутствует политический бомонд. Атия говорит Цезарю, что Брут его неминуемо предаст, потому что его подговаривает мамаша Сервилия.

Д. Пучков:Я бы задумался над словами Атии, специалистка все-таки.

К. Жуков:Да. А Цезарь благодушен, говорит, что ничего такого не произойдет. Антоний разводит Атию, громко уговаривая ее доченьку Октавию поговорить с мамой: «Твоя мама злобная, бессердечная тварь, но я почему-то не могу думать ни о ком, кроме нее. Поговорила бы ты с ней». Атия все это, конечно, слышит, выскакивает из-за угла, они вроде как мирятся. Тут появляется Ворен с разодетой непонятно во что Ниобой. Не знаю, из каких исторических источников создатели черпали свое вдохновение, но выглядит она вульгарно, как цыганка.

Д. Пучков:По всей видимости, подразумевается, что она пошила это сама и что с ее точки зрения это красиво и благородно.

К. Жуков:Появились деньги – и она немедленно их в себя воткнула в виде украшений.

Д. Пучков:«Как тут красиво, у них даже потолки разрисованы».

К. Жуков:Ну, они оказались словно в Меншиковском дворце, где изразцовая плитка даже на потолке. Сразу видно, что у человека много денег и он не знает, куда их девать. Что бы еще дорогой плиткой отделать?

Д. Пучков:Сначала стены, а потом и потолок. Красиво.

К. Жуков:Ворен сообщает Цезарю, что Маский согласен на Паннонию всего за 12 тысяч. Цезарь говорит: «Так дешево? Тебя нужно посылать на все мои подкупы».

Д. Пучков:И авторитетно сообщает: «Ты подкупил одного, а спас тысячи от участи бандитов. Часто жалею, что я не в Галлии. Война нравится мне своей простотой». Вы помните неплохой художественный фильм «Апокалипсис сегодня»? Где все непрерывно повторяют фразу: «Люблю запах напалма по утрам». А главная фраза, когда полковник Килгор, глубоко вздохнув, говорит: «А ведь когда-нибудь эта война закончится». Вот так и тут – жалеет.

К. Жуков:В Галлии Цезарь проявил себя с наилучшей стороны. Стал тем, кем он стал. Он не мог об этом не думать. Ну а мелкий Октавий приходит и говорит: «Задержали Тита Пулло и надо что-то делать. Он вроде бы кого-то убил. Теперь сидит и ждет суда». Цезарь запрещает помогать Пулло, потому что он легист: «Это же мой сторонник. Если я его вытащу, все подумают, что я подыгрываю своим сторонникам, что им все можно».

Д. Пучков:«Рьяный критик моего правления. Люди заподозрят, что это я приказал его убить. А я не собираюсь укреплять подозрения, помогая Пулло».

К. Жуков:Имеется в виду, что он зарезал ярого критика власти.

Д. Пучков:«Это так? Ты приказал его убить?» – сразу вопрос от специалистов. «Даже не подозревал о его существовании, пока его не убили. Понятия не имею за что. Люди не должны думать, будто я посылаю легионеров убивать своих противников, иначе я лишусь поддержки плебеев. Никто из моего окружения не должен ему помогать». – «У него есть друзья, которые помогут найти адвоката?» – «Он виновен, и народ должен увидеть, как вершится правосудие. Легионеры должны понимать, что они не выше закона. Мне жаль, Ворен. Я знаю, что он тебе как брат, но выхода нет». И бедного Пулло приговаривают к арене. Но сначала поступает указание: «Утром приведи сюда еврея Тимона». (Тимон непрерывно ассоциируется с Пумбой.) И тут сборище адвокатов: «Здесь лучшее правосудие! Сюда!»