Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

Д. Пучков:Двенадцатая серия завершает первый сезон. Итак…

К. Жуков:Мы переместились уже в март 44 года до н. э. Это важно.

Д. Пучков:Почему?

К. Жуков:Потому что 15 марта 44 года до н. э. во время Мартовских ид убили Гая Юлия Цезаря.

Начинается серия с того, что в уличном театре разыгрывается некое представление, наглядно демонстрирующее подвиги Тита Пулло и Люция Ворена на арене цирка… Они сокрушают там гладиаторов.

Д. Пучков:Что за представление?

К. Жуков:Скорее всего, имеются в виду мимы. Греческая уличная комедия, которую мы бы сейчас назвали буффонадой, предполагала вполне конкретных персонажей вроде нашего Петрушки или французского Арлекина. Там могли давать представления практически на любую тему, но персонажи, как правило, оставались постоянными.

А мимы устраивали представления с любыми персонажами. Можно было напялить на себя маски, загримироваться как угодно – это как раз и был народный театр. Он пользовался огромной популярностью не только среди низов, но и среди верхов. Более того, юноши аристократического происхождения любили напялить на себя маску, намазаться и плясать на подмостках…

Д. Пучков:Умело выступить, да.

К. Жуков:Да, чтобы высмеять кого-то, кто лично у них вызывал неприятные эмоции. Естественно, это было важным инструментом народной пропаганды. В фильме совершенно правильно показано: происходит некое событие, например завалили Помпея или Пулло с Вореном ярко выступили на арене, и на это сразу есть какая-то реакция. Это был не официальный, а народный уличный театр. Кстати, со времен Древней Греции власть предержащие всех этих буффонов недолюбливали и периодически, когда они перебарщивали со своими инициативами, их убивали.

Д. Пучков:Мимы молча кривлялись или орали что-нибудь?

К. Жуков:Они могли и орать, и пантомимы разыгрывать.

Д. Пучков:Ограничений не было? Звук все-таки добавляет эффекта.

К. Жуков:Ну, это несколько разные жанры. А в принципе занимались этим одни и те же люди, одни и те же труппы. Такая вот злободневная реакция. Первый официальный постоянный каменный театр в Риме был построен около 55 года до н. э. Туда, говорят, вмещалось 17 тысяч человек.

Д. Пучков:Неплохо.

К. Жуков:Это, конечно, не цирк какой-нибудь и не Адрианов ипподром на 150 тысяч человек, но все равно очень большое сооружение.

Д. Пучков:Такого театра в Санкт-Петербурге нет. У нас самый большой спортивный дворец вмещает 15 тысяч, по-моему.

К. Жуков:А тут 17 тысяч. Римский театр ведет происхождение от греческого театра, но между ними есть и отличия. Профессия актера в Греции – уважаемая, она имела глубокий сакральный смысл. А в Риме такого не было… Да, все любили ходить смотреть на них, как и на гладиаторов, нужно же как-то развлекаться. Представление могло иметь и политическое звучание, быть чрезвычайно богато оформлено. Известно, что Нерон купол театра сделал целиком из парчи с золотыми звездами и изображением себя на колеснице. Ну, чтобы было понятно, кто тут за все платит. Золото, драгоценные камни и прочее-прочее-прочее. Дело в том, что Рим даже в эпоху республики был кратно богаче любого самого богатого греческого полиса и мог себе подобное позволить. Но театр был по большей части развлечением и зарабатыванием денег, а не религиозным мероприятием. 17 тысяч билетов продашь – уже неплохо.

Д. Пучков:Если по одному денарию, уже 17 тысяч денариев.

К. Жуков:Неплохая прибавка к пенсии, прямо скажем. И конечно, власть предержащие богачи любили заказывать театральные представления. Они могли целиком оплатить билеты, заплатить труппе и от своего имени запустить представление.

Д. Пучков:То есть уже тогда интеллигенция обслуживала правящий режим, да?

К. Жуков:Более того, Цезарь часто, как мы можем предположить, пользовался услугами мимов, чтобы высмеивать своих недругов – Помпея и прочих.

Д. Пучков:И нашим, и вашим за копейку спляшем!

К. Жуков:Да-да.

Д. Пучков:Отлично.

К. Жуков:Там еще забавно. Атия смотрит, хмыкает и говорит: «А в жизни они гораздо симпатичнее».

Д. Пучков:Ну, ей виднее.

К. Жуков:Тита Пулло лечат в некоем госпитале. Он не совсем в сознании, а в это время художник-мазила рисует эскиз грифельным карандашиком в высокохудожественном стиле. Пулло проснулся, схватил его: «Ты чего тут делаешь? Что вы тут задумали, говнюки?» – «Как же, я вас рисую, по всему Риму ваши портреты, только они плохие, а я нарисую лучше, будьте уверены». – «Зачем ты придумал делать такое?» – «Ну как же, вы знаменитости!» У Пулло выражение лица меняется: «Да?»

Д. Пучков:«Знаменитость, говоришь?» – «Ты и магистрат Ворен – символ братской любви и искупления. Окажись ты сейчас в Риме, каждая дама в городе отворит свои двери могучему Титу Пуллону. Пожалуйста, отпусти меня».

К. Жуков:Какие перспективы!

Д. Пучков:А до нас подобные рисунки не дошли? Они же наверняка отлично рисовать умели.

К. Жуков:Они замечательно рисовали. Но это же краска на штукатурке. Может быть, дошли какие-то отдельные фрагменты, и то довольно поздние. От эпохи ранней республики вряд ли что-то сохранилось. Разве что в Помпеях. Помпеи хорошо законсервированы. Они не совсем того времени, но все-таки рядом. И конечно, большой вопрос у меня относительно госпиталя.

Д. Пучков:А почему госпиталь?

К. Жуков:Ну, больница некая.

Д. Пучков:По-английски они все госпитали, а в нашем понимании госпиталь – это военное медучреждение, а больница – гражданское. Он же не военный, поэтому в больничке, наверное.

К. Жуков:Да. Я вообще не знаю, были ли в Риме того периода общественные больницы. Вот врачей было много, в том числе приглашенных из Греции, Египта, Малой Азии. Цезарь им активно раздавал гражданство, потому что кадры ценные. Это факт.

Д. Пучков:Лепилы.

К. Жуков:А чтобы централизованные больницы были – я об этом нигде не смог найти информацию. Возможно, искал не там. Как бы то ни было, Пулло лечат в госпитале, откуда он, узнав, что ему теперь все дадут, немедленно тикает.

Д. Пучков:Надо воспользоваться.

К. Жуков:Не дождавшись выписки. Угоняет лошадь и тикает. Ну а Ворен – второй символ братской любви и искупления – в это время общается с семьей, точнее, с женой. И он очень боится, что за такой подвиг его не то что из магистратов, из города выгонят. Кстати, имели полное право, если он в самом деле казнь прервал, организовал побег – это залет жесточайший.