Адам Хиггинботам - Чернобыль. История катастрофы [litres]

Но персонал советских атомных электростанций, сталкиваясь с постоянно растущими производственными заданиями и постоянно ломающимся или негодным оборудованием, да к тому же обязанный отчитываться перед требовательными бюрократами, давно привык обходить или игнорировать правила, чтобы выполнять свою работу [313] Schmid, Producing Power, 62–63; Read, Ablaze, 193. . Полученные из НИКИЭТ инструкции не были подробно изложены и пояснены. Одна из новых директив определяла минимальное число стержней управления, которые должны оставаться в активной зоне в любой момент, но при этом не подчеркивалось, что это ограничение на оперативный запас реактивности (ОЗР) является важнейшей мерой безопасности, нацеленной на предотвращение крупной аварии [314] International Atomic Energy Agency, INSAG7, 72. . Не проинформированные, в чем состоит важность правил, операторы продолжали работать как прежде, не подозревая о потенциально катастрофических последствиях нарушения [315] Там же, 48–50. .

В то же время любая авария, произошедшая на атомной станции в Советском Союзе, по-прежнему приравнивалась к государственной тайне и скрывалась от специалистов даже на тех станциях, где она случилась.

Ранним вечером 9 сентября 1982 года Николай Штейнберг сидел в своем кабинете на третьем этаже между 1-м и 2-м блоками, над вентиляционной трубой, которую делили оба реактора ЧАЭС [316] Доклад КГБ по этому происшествию, написанный на следующий день, приводится в: Из архивов / Под ред. Ю. Данилюка. Документ № 9: «Доклад УКГБ по Киеву и Киевской области Второму главному управлению КГБ СССР и КГБ УССР касательно аварийной остановки реактора 1-го блока Чернобыльской АЭС 9 сентября 1982 года», 10 сентября 1982 года. , [317] Штейнберг, интервью автору книги, 2015 год. . Штейнберг, приветливый 35-летний мужчина с короткой бородкой, работал на Чернобыльской станции с 1971 года. Он приехал сюда сразу по окончании Московского энергетического института, это был человек из новой породы атомщиков – с горящими глазами и дипломом по ядерной теплогидравлике. Он изучал принципы работы РБМК в институте прежде, чем первый реактор был построен, видел, как растут два блока станции, и сейчас был начальником турбинного цеха 3-го и 4-го энергоблоков. И сейчас, увидев, что из вентиляционной трубы идет пар, Штейнберг знал, что это означает неприятности: по меньшей мере разрыв трубки в реакторе и выброс радиации.

Он дозвонился до смены 1-го блока, чтобы предупредить операторов о необходимости отключения реактора, но начальник смены отмахнулся от его слов. Штейнберг настаивал на своем, начальник повесил трубку. Штейнберг собрал свой персонал, ожидая вызова на аварию. Но никто не позвонил. Так прошло почти шесть часов, в полночь он и его люди сели по машинам и поехали обратно в Припять.

Вернувшись на работу следующим утром, Штейнберг услышал, что на 1-м блоке в самом деле были проблемы – больше он, несмотря на свой пост и опыт, ничего выяснить не смог. Директор Брюханов и главный инженер станции с самого начала настаивали на своем: что бы ни случилось на станции – выброса радиации не было, а местные офицеры КГБ приняли меры по «предотвращению распространения панических, провокационных слухов и других негативных заявлений» [318] Предполагаемое отсутствие выбросов радиации отмечается в докладе КГБ от 13 сентября 1982 года, см.: Из архивов / Под ред. Ю. Данилюка. Документ № 10: «Доклад УКГБ по Киеву и Киевской области в КГБ СССР и КГБ УССР касательно результатов предварительного расследования причин аварийной ситуации на Чернобыльской АЭС 9 сентября 1982 года», 13 сентября 1982 года. Факт, что выброс радиации все же произошел, отмечается КГБ 14 сентября. См.: Информационное сообщение КГБ УССР о количестве иностранцев из капиталистических и развивающихся стран в УССР, ОУНовских боевиках в Англии, последствиях аварии на АЭС на 14 сентября 1982 года. 14 сентября 1982 года. http://avr.org.ua/index.php/viewDoc/24447 . . Фактически же радиоактивное заражение, разносимое ветром и дождем, достигло Припяти и распространилось на 14 км от станции [319] Из архивов / Под ред. Ю. Данилюка. Документ № 12: «Доклад УКГБ по Киеву и Киевской области в КГБ СССР и КГБ УССР касательно радиоактивного загрязнения промышленной площадки Чернобыльской АЭС вследствие аварии 9 сентября 1982 года», 14 сентября 1982 года, и документ № 13: «Доклад начальника УКГБ по Киеву и Киевской области Председателю КГБ УССР касательно радиационной ситуации сложившейся на промплощадке Чернобыльской АЭС вследствие аварии 9 сентября 1980 года», 30 октября 1982 года; Виктор Ковтуцкий, главный бухгалтер управления строительства Чернобыля, интервью автору книги, Киев, апрель 2016 года; Есаулов А. Город, которого нет. С. 19. . Оно включало йод-131, частицы топлива – двуокиси урана и горячие частицы, содержавшие цинк-65 и циркон-ниобий-95, что говорило о частичном разрушении активной зоны реактора. Уровень радиации в деревне Чистогаловка, в 5 км от станции, был в сотни раз выше нормы. Но команда из Союзатомэнерго – руководящей организации по атомной энергетике в СССР – оспорила эти сведения. Зараженные площади в непосредственной близости к станции просто пролили водой и засыпали грунтом и листвой. В Припяти грузовики для обеззараживания полили улицы пеной, на проспекте Ленина по-тихому уложили новый асфальт.

Последовавшее расследование выявило, что на 1-м блоке случилось частичное расплавление. Когда реактор вернули в эксплуатацию после обслуживания, один из капризных клапанов охлаждения остался закрытым, урановое топливо в канале перегрелось, и канал разорвало [320] Read, Ablaze, 43–44. . Никто не погиб, но на устранение повреждения ушло восемь месяцев. Рабочие носили графитные блоки ведрами и подверглись значительному облучению [321] Андрей Глухов, интервью автору книги, Славутич, 2015 год. . Главный инженер принял вину на себя, был понижен в должности и переведен на работу в Болгарию. Аварии присвоили гриф «совершенно секретно», и все непосредственно причастные к ней лица подписали в КГБ обязательство о неразглашении [322] Интервью со Штейнбергом и Глуховым. . Николай Штейнберг узнал правду о том, что случилось, только годы спустя [323] Копчинский Г., Штейнберг Н. Чернобыль: О прошлом, настоящем и будущем. С. 141; Штейнберг, интервью автору книги, 2015 год. .

Впоследствии на других советских атомных станциях произойдут и более серьезные аварии – и все их скроют. В октябре 1982 года на Армянской АЭС близ города Мецамор взорвался генератор, турбинный зал сгорел. Чтобы спасти активную зону, аварийную бригаду пришлось везти с Кольского полуострова, из-за Полярного круга [324] Grigori Medvedev, The Truth About Chernobyl, 19 and 44–45. . Не прошло и трех лет, как при запуске реактора на Балаковской АЭС взорвался перепускной клапан. Перегретый пар температурой 300 °С ворвался в кольцевые помещения вокруг корпуса реактора. Четырнадцать человек сварились заживо. Обе эти аварии были скрыты, и до операторов на других станциях дошли только слухи да неясные намеки в газете «Правда» [325] Интервью со Штейнбергом, Глуховым и Купным; Grigori Medvedev, The Truth About Chernobyl, 19. .