Адам Хиггинботам - Чернобыль. История катастрофы [litres]

Поэтому конструкторы реактора предусмотрели так называемый выбег – использование инерции вращения турбогенераторов для электропитания насосов в эти критические секунды [348] Николай Штейнберг, бывший главный инженер Чернобыльской АЭС, вспоминает, что подобные испытания проводили до 1986 года и ни в одном из них не удалось выработать столько электроэнергии, сколько требовалось при полном отключении внешнего питания (интервью автору книги, 2015 год). Доклад МАГАТЭ (INSAG7) подводит итоги истории испытаний выбега на с. 51. Тот факт, что реактор № 4 был принят в эксплуатацию без проведения этих испытаний, отмечается судьей в стенограмме слушаний по Чернобылю. См.: Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 143. . Выбег был важнейшим свойством защиты реактора № 4 и должен был пройти испытания до начала его эксплуатации в декабре 1983 года. Однако директор Брюханов распорядился перенести испытания, чтобы уложиться в график работ до конца года. И хотя с тех пор проводились проверки, все они окончились неудачно. К началу 1986 года испытания были просрочены уже на два года, но первая плановая остановка реактора на обслуживание давала возможность провести проверку в реальных рабочих условиях. В 14:00 в пятницу после доработки одного из огромных турбогенераторов блока – турбины № 8 –испытания можно было наконец начинать.

Однако вмешался диспетчер Киевских энергосетей. Предприятия Украины все еще лихорадочно пытались выполнить планы и получить премии до первомайских праздников, они нуждались в каждом киловатте электричества, который могла дать Чернобыльская АЭС [349] Авральная работа ради выполнения планов была обычной практикой: Zhores Medvedev, Legacy of Chernobyl, 25–26. См. также рассказ Игоря Казачкова, который был старшим первой смены на 4-м энергоблоке в тот день, в: Shcherbak, Chernobyl, 34. . Диспетчер сказал, что отключать 4-й блок, пока не спадет пиковая нагрузка, нельзя – по крайней мере до девяти часов вечера [350] Геннадий Метленко (старший инженер Донтехэнерго), показания в суде, Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 178. .

К полуночи пятницы бригада инженеров-электриков из Донецка, которая должна была следить за испытаниями, стала угрожать расторгнуть договор и вернуться в родной город, если проверка не начнется в ближайшее время [351] Метленко в ответ на вопрос Дятлова в показаниях в суде, Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 180. . Персонал блочного щита управления № 4, получивший указания по программе испытаний, завершил смену и готовился уйти домой. А физику из отдела ядерной безопасности, который должен был помогать оператору во время проверки, сказали, что эксперимент уже закончился. Он не пришел вовсе [352] Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 146 and 191; Глухов, интервью автору книги, 2015 год. . На пульт старшего инженера управления реактором заступил 25-летний Леонид Топтунов. Он работал в этой должности всего два месяца и теперь готовился впервые в жизни провести капризный реактор через отключение [353] Дата рождения Леонида Топтунова (16 августа 1960 года) сообщена его матерью Верой Топтуновой в интервью автору книги, 2015 год. .

Заместитель главного инженера Дятлов был настроен продолжать запланированные испытания. Если не провести их в эту ночь, ждать придется еще год [354] Zhores Medvedev, Legacy of Chernobyl, 28. . А Дятлов не любил ждать. В свои 55 лет он выглядел как аскетичный советский технарь: высокий, поджарый, с острыми скулами и редкими седыми волосами, зачесанными назад с высокого лба, с узкими сибирскими глазами, которые даже с фотографий, казалось, смотрели с угрозой [355] Дата рождения Анатолия Дятлова (3 марта 1931 года) указана в решении суда, Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 194. . Ветеран-физик, приехавший в Чернобыль с Дальнего Востока после 14 лет подготовки атомных субмарин, Дятлов был одним из трех старших руководителей на станции, имеющих опыт работы с ядерными установками [356] Дятлов, показания в суде, Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 151. . Он отвечал за эксплуатацию 3-го и 4-го блоков, принимал на работу и обучал персонал.

Его отец каждую ночь зажигал бакены на Енисее вблизи красноярских колоний, а Дятлов в 14 лет убежал из дома. Выучился на электрика, работал, поступил в МИФИ. Закончив институт в 1959 году, был распределен в бастион советского военно-промышленного комплекса – судостроительную верфь имени Ленинского комсомола в Комсомольске-на-Амуре. Во главе секретной лаборатории № 23 Дятлов руководил коллективом, который устанавливал реакторы на атомные подлодки типов «Навага», «Ерш» и «Щука» («Янки» и «Виктор», как их называли в НАТО) [357] Воспоминания В. А. Орлова и В. В. Грищенко, части III и V в «Приложение 8: Воспоминания об А. С. Дятлове» в книге: Дятлов А. Чернобыль: Как это было (далее – Дятлов). С. 183 и 187. Историю верфи им. Ленинского комсомола см. в: “Komsomol’sk-na-Amure,” Russia: Industry: Shipbuilding, GlobalSecurity.org , November 2011. .

Ко времени переезда в Чернобыль в 1973 году он принимал участие в сборке, испытаниях и запуске более 40 активных зон реакторов ВМ [358] Дятлов, показания в суде, Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 156. . Эти маленькие морские реакторы, по принципу работы подобные ВВЭР, были ничем не похожи на огромные сооружения с графитным замедлением, которые строили в Чернобыле [359] Дятлов, с. 25–32; Дятлов, показания в суде, Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 152. . Но Дятлов, фанатичный специалист, с головой погрузился в изучение всего, что мог узнать о РБМК-1000. Он присутствовал на запуске каждого из четырех блоков в Чернобыле и сейчас работал по десять часов в сутки, шесть, а иногда и семь дней в неделю. Каждый день он пешком шел на работу от своего дома в Припяти – Дятлов считал, что ходьба отгоняет дурные мысли, – и бегал трусцой для поддержания формы. Его редко можно было застать в кабинете, днем и ночью он сновал по коридорам и лестницам станции, проверяя оборудование, выискивая протечки и необычные вибрации и присматривая за сотрудниками. Дятлов цеплялся ко всем мелочам и гордился своим знанием систем реактора – математики, физики, механики, термодинамики и электрики.

Но методы руководства, которые усвоил Дятлов во главе секретной военной лаборатории, плохо приживались на гражданской атомной электростанции [360] Воспоминания Анатолия Крята, часть IV в Приложении 8 к: Дятлов, с. 186; Штейнберг, интервью автору книги, 2015 год; Глухов, интервью автору книги, 2015 год. . Он не терпел прогульщиков и тех, кто не выполнял его указания до последней буквы. Даже старые коллеги, которых он привез на ЧАЭС из Комсомольска, считали, что работать с ним трудно [361] Валентин Грищенко, который работал с Дятловым в Комсомольске-на-Амуре и на ЧАЭС, отмечает, что только Анатолия Ситникова можно было считать близким другом Дятлова. Воспоминания Грищенко см.: Дятлов, с. 187. . Дятлов мог быть высокомерным и начальственным, пересыпать речь проклятиями и флотским жаргоном, бормоча под нос «чертов карась» в адрес неподготовленных техников [362] Король, интервью автору книги, 2015 год. . Он требовал, чтобы обнаруженный недостаток был устранен немедленно, и таскал с собой блокнот, в который записывал фамилии тех, кто не соответствовал его требованиям [363] Дятлов, показания в суде, Karpan, From Chernobyl to Fukushima, 152; Бреус, интервью автору книги, 2015 год. .