Адам Хиггинботам - Чернобыль. История катастрофы [litres]

Колхозные поля глубоко вспахивали, переворачивая верхний слой земли и перемещая радионуклиды глубже в почву [1152] Zhores Medvedev, The Legacy of Chernobyl, 90–91; Manzurova and Sullivan, Hard Duty, 31. . Ученые привезли около 200 видов растений, пытаясь установить, какие из них лучше поглощают радиацию. Поля засыпали известняком и другими видами кальция в порошке, чтобы химически связать стронций-90 в почве и предотвратить его продвижение по пищевой цепочке. Специалисты давали оптимистический прогноз, что сельское хозяйство в зоне можно будет возобновить через год [1153] IAEA, “Cleanup of Large Areas,” 114. .

Но там, где листья на деревьях и земля под ногами были источниками ионизирующего излучения, очистка превращалась в сизифов труд [1154] Общий объем удаленной во время дезактивации почвы составил 500 000 кубометров. Zhores Medvedev, Legacy of Chernobyl, 102. . Самый слабый летний ветерок вновь поднимал в воздух пыль с альфа- и бета-частицами, каждый дождь вымывал радиацию из облаков, и долгоживущие изотопы попадали в пруды и ручьи, а с приходом осени землю укрыли радиоактивные листья. Припятские топи – одно из крупнейших болот в Европе, – как исполинская губка впитали стронций и цезий, а площади сельскохозяйственных земель оказались слишком велики, чтобы их отскребли даже дивизионы землеройной техники. Полной дезактивации подверглись лишь 10 кв. км зоны. Для ее очистки пришлось бы снять и захоронить 600 млн т верхнего слоя почвы. Даже для СССР, с его казавшимися беспредельными людскими ресурсами, это была непосильная задача.

К началу июня 30-километровая зона выглядела как поле битвы с радиоактивностью [1155] К концу 1986 года более 70 000 человек и 111 военных подразделений работали в зоне, согласно записке Бориса Щербины в ЦК от 15 октября 1987 года: ЦК КПСС №Щ2882с, секретно, в РГАНИ, opis 53, reel 1.1007, file 74. . Следы боевых действий – брошенные автомобили, поврежденное оборудование, идущие зигзагами траншеи и большие отвалы земли – окружали Чернобыльскую станцию [1156] См.: «Чернобыль: хроника трудных недель», фильм, снятый первой группой документалистов, которым разрешили доступ в зону. . Но пока дозиметристы в защитных костюмах бродили по окрестностям, а в небе над ними проносились вертолеты, изгнанные жители Припяти пытались вернуться в свои дома [1157] Есаулов А. Город, которого нет. С. 53–55. . Власти столкнулись с проблемой мародерства, и у каждого человека находилось что-нибудь, что требовалось срочно забрать из дома. Одни оставили документы, другие – крупные суммы денег, кому-то просто понадобились повседневные вещи. Только в один день 6 июня сотрудники МВД Украины остановили и завернули назад 26 бывших жителей Припяти, пытавшихся пройти через блокпосты или пересечь периметр запретной зоны [1158] Чернобыльская трагедия. Документы и материалы / Под ред. Н. Барановской и др. Документ № 177: «Доклад МВД Украины о поддержании общественного порядка в 30-километровой зоне и в местах размещения эвакуированного населения», 7 июня 1986 года. .

Наконец, 3 июня председатель правительственной комиссии распорядился прекратить попытки сделать Припять снова обитаемой [1159] Есаулов А. Город, которого нет. С. 51. . Распоряжение вступило в силу немедленно. Для горисполкома Припяти нашли временное помещение на Советской улице в городе Чернобыле. Там несколько дней спустя сотрудник КГБ отыскал Марию Проценко [1160] Проценко, интервью автору книги, 2016 год. . За плечами у него была служба в Афганистане, и – в отличие от многих своих коллег – он удивил ее вежливостью и теплым отношением. Он сказал Марии, что ему нужна помощь в создании новой карты Припяти. Кроме того, город будут обносить забором, и здесь тоже требуется ее совет. Развернув свою карту масштаба 1:2000, Проценко набросала очередную копию, и вместе они стали определять, где пройдет граница ограждения города: включая основные здания, но исключая кладбище, избегая мест, где земляные работы могли повредить трубы и электрические кабели, важные для городской инфраструктуры. Мария задавала вопросы: как солдаты будут рыть ямы и забивать столбы, какое оборудование использовать. Себе она говорила, что они просто защищают город от воров и мародеров.

Десятого июня в Припять прибыли инженерные подразделения 25-й мотострелковой дивизии – с бухтами колючей проволоки, деревянными столбами и тракторами, оборудованными огромными бурами [1161] Создание рубежа охраны в зоне Чернобыльской АЭС при ликвидации последствий катастрофы в 1986 году // Межрегиональное общественное движение ветеранов атомной энергетики и промышленности, 6 мая 2013 года ( www.veteranrosatom.ru/articles/articles_173.html ). . Поскольку работать приходилось в зоне высокой радиации, они действовали с поразительной скоростью, и через 72 часа задача была выполнена: любимый атомград Проценко оказался за двухметровым забором, состоящим из 20 нитей колючей проволоки. Вооруженная охрана патрулировала 9,6 км его периметра. Вскоре внутри периметра установили централизованную электронную сигнальную систему, созданную Специальным техническим управлением и приборостроителями Минсредмаша, чтобы не допускать проникновения нарушителей в город [1162] Мишин Евгений Трофимович // Межрегиональное общественное движение ветеранов атомной энергетики и промышленности ( www.veteranrosatom.ru/heroes/heroes_86.html ). .

По границе 30-километровой зоны военные строители через болота, леса и реки Украины и Белоруссии проложили просеку шириной от 10 до 20 м [1163] Дмитрий Бисин, см.: Козлова Е. Схватка с неизвестностью. C. 202. . Они построили мосты и закопали дренажные трубы. По полям несжатой пшеницы бегали дикие собаки, пока люди вбивали в землю 70 000 столбов и натягивали между ними 4 млн м колючей проволоки. В некоторых местах уровень радиации был настолько высок, что зону расширили, ее периметр изменяли, чтобы захватить новые «горячие» участки загрязнения. К 24 июня 195-километровый забор с сигнализацией оградил всю зону отчуждения [1164] Малеев. Чернобыль. Дни и годы. C. 68–69. . Город Припять и Чернобыльская АЭС оказались в центре огромной незаселенной зоны площадью 2600 кв. км, патрулируемой частями Внутренних войск. Доступ сюда разрешался только по пропускам.

Все же Мария Проценко продолжала твердо верить позиции партийного руководства: эвакуация была временной мерой. Однажды – может быть, и не скоро, а когда-нибудь в будущем – пятно радиации с города ототрут, и ей и ее семье разрешат вернуться в их дом на берегу реки.

Но летние дни становились все короче, а Проценко продолжала работать в Чернобыле, в «горисполкоме в изгнании», все глубже вникая в бюрократические проблемы, которые возникали вокруг ничейной ядерной земли. Она научилась определять посетителей, которые пришли прямо из Особой зоны вокруг реактора – по запаху озона, исходящему от их одежды. Проценко получала официальные распоряжения помочь организовать для эвакуированных горожан посещение их домов, чтобы забрать мебель и личные вещи. Был создан комитет из 12 человек, решавший, что и как можно вывозить из Припяти [1165] Есаулов А. Город, которого нет. C. 53–54. . Для этой цели планировалось собрать по всей области 150 автофургонов для перевозки мебели, организовать группу из 50 дозиметристов для проведения замеров в квартирах и на пропускных пунктах, найти автобусы для перевозки людей внутри зоны и полмиллиона пластиковых мешков для упаковки вещей. Через две недели спешной подготовки операцию можно было начинать, но кто-то заметил, что завершить ее невозможно: жители Припяти оставались бездомными, им некуда было поставить вывезенные из города вещи.