Томас Рид - Пиратский остров; Молодые невольники

– Очень хотелось бы расспросить этого молодца о Джиме и Теренсе, но теперь уже поздно, – сказал Колин.

– Да, слишком поздно, – подтвердил Гарри. – Правду сказать, мне очень хотелось, чтобы вместо мавра нас купил он. Тогда мы все были бы вместе. Но что думать о последнем повороте колеса фортуны?

– Признаюсь, мне это доставляет удовольствие, – отвечал Колин. – Прежде мы приходили в отчаяние от того, что мавр купил нас, а вышло, что мы ошибались. Если бы он не купил нас, то Гарри был бы теперь убит.

– Билл, а что ты об этом думаешь? – осведомился молодой шотландец, обращаясь к старому матросу.

– А ничего. Теперь я не намерен ни думать, ни надеяться.

– Смотрите-ка, теперь мы направляемся прямиком к Могадору, – заметил кру, поглядывая на северо-запад.

– И правда, – подтвердил Гарри, глянув в ту же сторону. – Неужели, однако, мы окажемся в Могадоре, несмотря ни на что? Если так, то надежда нам улыбается.

– Но Бо-Музем никого там не нашел, кто бы согласился выкупить нас, – заметил Колин.

– Так ведь он и не доехал до Могадора, – возразил негр. – Он не успел бы вернуться так скоро.

– Я думаю, что кру прав, – заметил Гарри. – Нам говорили, что Могадор в четырех днях пути отсюда, а со времени отъезда Бо-Музема прошло всего шесть.

Разговор был прерван маврами, постоянно понуждавшими их ехать скорее. Ночь была очень темная, но Раис-Мурад не позволял сбавлять ходу. Матрос Билл объявил, что не привычен плавать на таком «сухопутном челноке» и удерживался на лошади, которая неслась вскачь, только благодаря тому, что крепко ухватился обеими руками за ее гриву. Путешествие продолжалось до полуночи, пока старый матрос, устав до предела от непривычной верховой езды, не натянул поводья и не сошел наземь. Напрасно мавры старались заставить его продолжить путь – моряк отвечал, что если его опять посадят на лошадь, то он наверняка свалится и шею себе сломает. Когда об этом донесли Раис-Мураду, он рассердился и потребовал объяснить причины промедления. Кру попытался их растолковать. Когда выяснилось, что один из его невольников мог объясняться по-арабски, досада мавра вмиг исчезла.

– Хотите ли вы со своими товарищами обрести свободу? – спросил Раис-Мурад.

– Каждую минуту мы о том только и молим Бога, – отвечал кру.

– Так растолкуй же этому глупцу, что на этом месте свободы не отыщешь: чтобы получить ее, надо следовать за мной.

Негр немедленно передал эти слова белым.

– Ничего больше не хочу слышать о свободе, – отвечал Билл. – И без того вдоволь наслушался. Если кому из них взаправду охота дать нам свободу, то пускай дает, а не обещает.

Старый моряк оставался непреклонен. Ни убеждения, ни угрозы не могли заставить его двинуться дальше, и Раис-Мурад принужден был приказать своим спутникам остановиться на отдых, решив провести остаток ночи в этом месте.

Всадники сошли с лошадей и расположились лагерем. Утомленные продолжительной и мучительной скачкой, Гарри и Колин все же не могли заснуть: надежда на свободу таким ослепительным светом засияла перед их глазами, что у них пропала охота спать. Не слова и не обещания Раис-Мурада внушали им надежду – они потеряли уже веру в слова людей. Их чаяния основывались на убеждении, что они направляются к Могадору и что мавр очень умный и смышленый человек, который хорошо осознает возможность заработать хорошие деньги, доставив английских подданных в порт, где за них наверняка дадут богатый выкуп.

При первых лучах рассвета Раис-Мурад приказал отправляться в путь и сам двинулся вперед по длинной цепи песчаных холмов. Вскоре взошло солнце, и с вершины холма открылись расположенные за четыре мили от них белые стены города Санта-Крус, или, как называют его арабы, Агадир.

Спустившись с песчаной вершины, всадники выехали на равнину, покрытую плодоносными полями; там и сям разбросаны были небольшие селения, огражденные стенами и окруженные виноградниками и финиковыми деревьями. У одной деревушки, неподалеку от большой дороги, всадники остановились на отдых и тотчас были приглашены жителями в деревню. Растянувшись под тенью финиковых пальм, белые пленники крепко заснули. Через три часа их разбудили к завтраку, который состоял из лепешек и меда. Не успели они поесть, как к ним подошел Раис-Мурад и вступил в разговор с кру.

– Что это говорит мавр? – спросил Гарри.

– Он говорит, что если мы будем хорошо вести себя и не станем сердить его, то он доставит нас к английскому консулу в Могадоре.

– Разумеется, мы даем ему честное слово ни чем не тревожить его и сдержим слово. Он же наверняка получит за нас хорошее вознаграждение. Скажи ему это.

Негр повиновался. На это мавр отвечал, что хорошо знает про обязанность консула вознаградить его, но он желает получить от самих пленников письменное удостоверение насчет причитающейся ему суммы. По требованию мавра пленники должны были подписать согласие, что за каждого из них ему следует выплатить по двести долларов. На это невольники сразу же согласились. Мавр вытащил бумагу, чернила и перо. Раис-Мурад сам написал условие на арабском языке на одной стороне бумаги, потом прочитал все с начала до конца кру и приказал изложить все товарищам.

Вот буквальный перевод, сделанный кру:

«Английскому консулу.

Нас четверо христианских пленников. Раис-Мурад купил нас у арабов. Мы обещали, что, если он доставит нас к вам, ему будет выдано по двести долларов за каждого из нас, или восемьсот за всех четверых. Умоляем, заплатите ему скорее!»

Гарри и Колин без малейшего колебания подписали бумагу, после чего перо было передано старому Биллу, чтобы подписал и он. Пожилой моряк взял документ, внимательно осмотрелся и подошел к одному из седел, лежавших на земле в нескольких шагах от него. Разложив бумагу на седле, он встал на колени и с великим глубокомыслием стал выводить свое имя. Медленно, словно минутная стрелка по циферблату, двигалась рука Билла по бумаге, а голова его, как маятник, раскачивалась вправо и влево при каждой букве, которую выводила рука. Когда ему удалось изобразить несколько иероглифов, которые, по его мнению, означали «Уильям Макнил», документ был передан Гарри Блаунту, которому приказано было написать другой точно такой же документ на другой стороне листа, и также всем подписать свои имена. Раис-Мурад неотрывно смотрел, как писали его невольники, и уверившись, что теперь его уже не обманут, сам приложил руку.

За два часа до захода солнца все были на конях и, выехав из ворот, отправились по дороге на гору, где стоял город Санта-Крус. На полдороге туда сзади показался вдруг отряд всадников числом до тридцати, которые скакали следом за путешественниками. Тут Раис-Мурад припомнил угрозу скотовода, считавшего белых невольников своей собственностью.