Илья Яблоков - Русская культура заговора

Во второй половине XIX в. либеральные реформы Александра II привели к быстрой модернизации российского общества. Массовая миграция крестьян в города заметно изменила социальную структуру и коммуникацию. Теперь распространение слухов и массовых страхов значительно упростилось, и они превратились в важный источник новостей. Как показывают исследования, слухи об измене правящей верхушки империи, подтачивавшие ее легитимность и общественную поддержку, с одинаковой степенью популярности распространялись как при дворе [136] Фуллер У. Внутренний враг. Шпиономания и закат императорской России. – М.: НЛО, 2009. , так и среди обычных людей [137] Колоницкий Б. «Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны. – М.: НЛО, 2010. .

Более того, реформы Александра II имели одно довольно неожиданное последствие для культуры заговора в России. Хофстэдтер утверждал, что для производства классической теории заговора необходимо уметь выразить мысль в псевдоакадемическом стиле и обладать базовыми навыками обработки информации. В результате реформы образования больше людей обрели способность производить и потреблять теории заговора, что и привело к развитию конспирологической культуры и помогло распространиться антизападным, консервативным настроениям.

Среди первых групп интеллектуалов времен поздней Российской империи, которые открыто пропагандировали теории заговора, интерпретируя таким образом и внутреннюю, и внешнюю политику, были славянофилы. Идея о том, что у России есть историческая миссия спасения мира, «особый путь», и восприятие ее как хранительницы морали и истинного, незамутненного христианства служили фундаментом для распространения всевозможных антизападных теорий [138] По М. Изобретение концепции «Москва – Третий Рим» // Ab Imperio, 2 (2000), 61–86. . К тому же приверженность консервативным взглядам и протопопулистские идеи об опоре на «народ» – хранителя истинно русских ценностей – также создавали благоприятную почву для распространения направленных против элит теорий заговора среди разных слоев населения [139] Suslov, M. (2011). Neo-slavophilism and the revolution of 1905–07: A study in the ideology of S. F. Sharapov, Revolutionary Russia , 24:1, 33–58, DOI: 10.1080/09546545.2011.570909. . В то же самое время «негативная повестка» с опорой на консервативные принципы, пропагандируемая славянофилами, активно использовалась правительством с целью общественной мобилизации [140] Тесля А. Первый русский национализм… и другие. – М.: Европа, 2014. – С. 27–56. .

Важный пример в этом контексте – Федор Достоевский, чьи консервативные, часто шовинистские, взгляды цитируются современными русскими националистами, а некоторые его произведения перепечатывались в откровенно антиеврейских публикациях, изданных в постсоветское время [141] См., например, сайт «Антисионизм»: http://antisionizm.info/Dostoevskiy-o-evreyah-716.html (дата обращения: 28.12.2019). . Несмотря на то что исследователи творчества Достоевского отмечают его идеологическую непоследовательность, особенно в первые годы писательства [142] См.: Hudspith, S. (2007). Dostoevsky and The Idea of Russianness: A New Perspective on Unity and Brotherhood. London: Routledge Curzon. , в позднем периоде его творчества встречаются как общие антизападные идеи, так и антикатолические [143] Dirscherl, D. (1986). Dostoevsky and the Catholic Church. Chicago: Loyola University Press; см. также: Elizabeth Blake (2014). Dostoevsky and the Catholic Underground. Evanston: Northwestern University Press. , и антисемитские теории заговора [144] См.: Goldstein D. J. (1981). Dostoyevsky and the Jews. Austin: University of Texas. . Как подчеркивает Максим Шрайер, хотя было бы неправильным сводить взгляды Достоевского к банальному антисемитизму, в его работах можно обнаружить много ссылок на традиционные для своего времени теории заговора, связанные с евреями [145] Shrayer, M. (2004). The Jewish Question and the Karamazov Brothers in Robert Louis Jackson (ed.). A New Word on The Brothers Karamazov. Evanston: Northwestern University Press, 210–233. . В то же время «Дневник писателя» служит отличным примером идеологии «русского консерватизма», подчеркивающего особую миссию России в мировой истории [146] Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 15 томах. Т. 14. – М.: Наука, 1988. .

Ранние славянофилы, такие как Алексей Хомяков, продвигали идею о том, что в результате петровских реформ Россия стала своего рода виртуальной колонией Запада. И чтобы новая российская идентичность возродилась и в России случился духовный подъем, необходимо избавиться от западного влияния [147] Хомяков А. С. О возможности русской художественной школы // Кантор В., Осповат А. Л. Русская эстетика и критика 40–50-х годов XIX века. – М.: Искусство, 1982. . Позднейшие мыслители вроде Николая Данилевского делали акцент уже на радикальном отделении от Европы, поскольку видели в России особую культурно-историческую общность и хотели уберечь ее от интриг европейских правительств [148] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. – М.: Академический проект, 2015. . Как мы увидим далее, подобные идеи будут довольно часто повторяться в теориях заговора постсоветского времени.

Во второй половине XIX в. в Российской империи начинается рост националистических настроений, в первую очередь связанный с национальными движениями на ее окраинах [149] Миллер А. И. О русском национализме: лекции, статьи, диалоги. – М.: Polit.ru, 2013. . После польского восстания 1863 г. и в результате роста украинского национализма термин «нация» все чаще появляется в консервативной прессе [150] Миллер А. История понятия «нация» в России // Отечественные записки, 2012. http://www.strana-oz.ru/2012/1/istoriya-ponyatiya-naciya-v-rossii (дата обращения: 28.12.2019). . В это время именно поляки и евреи, населявшие западные территории империи, обыкновенно представлялись опасными «другими», действовавшими против России. Роль поляков в этом процессе была особенно заметна для консервативных писателей, поскольку активные революционные настроения среди польского населения ставили под большой вопрос внутреннюю стабильность в империи. Образ католического священника стал центральным в антикатолических теориях заговора. Правительство относилось к католическим активистам чрезвычайно подозрительно, предполагая, что они работают на внешние силы, якобы стремящиеся подорвать государство изнутри и сбросить царя [151] Долбилов М. Д. Русский край, чужая вера. Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II. – М.: НЛО, 2010. . Страх заговора был так силен, что среди заговорщиков виделись даже иезуиты, которые были изгнаны с территории России почти за полвека до этого [152] Тесля А. Миф об иезуитах в отсутствие иезуитов: Россия, 1860-е // Логос. 2017. № 4 (119). С. 47–64. .