Д Рублёва - Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

Что же такое покаяние? Покаяние есть дар Божий, дарованный Богом ради заслуг Сына Своего возлюбленного, исполнившаго всю правду Божию. Покаяние есть дар, данный для самоосуждения, самообличения, самоукорения. Покаяние есть твердое и неуклонное намерение оставить свою прежнюю греховную жизнь, исправиться, обновиться, возлюбить Господа всею душею, примириться с Богом, с совестью своею. Покаяние есть твердое упование, надежда, что милосердный Господь простит все наши прегрешения. Кто не кается, тот делается врагом Церкви. Как гнилые сучки или ветки отпадают от дерева, так и грешники нераскаянные отпадают от Главы церкви Христа. Сам Христос есть Лоза виноградная, а мы веточки, питающиеся жизнию, соками этой лозы. Кто не будет питаться соками этой дивной лозы, тот непременно погибнет. <���…>

Братия и сестры, каетесь ли вы? Желаете ли исправить свою жизнь? Сознаете ли грехи свои? Ленились вы Богу молиться? Пьянствовали, прелюбодействовали, клятвопреступничали, богохульствовали, завидовали, хитрили, злобствовали, злословили, воровали? Да много, много грехов у нас, братия и сестры, всех их и не перечесть…

Слово кончено. Обращаясь к народу, о. Иоанн властно и громко теперь говорит:

— Кайтесь, кайтесь, в чем согрешили!

Что произошло в эти минуты, невозможно передать. Напряжение достигло самой высшей степени и одинаково захватило всю массу. Это был уже не тихий и спокойный народ, а море бушующее. Пламя огня, охватившее внутренность здания, дает о себе знать сначала лишь незначительными огненными языками, вырывающимися изнутри то там то здесь, и густыми облаками дыма. Потом, пробившись наружу, оно с страшной силой поднимается вверх и почти мгновенно распространяется по всему зданию, перелетает быстро на соседние дома. В эти минуты человеку остается только безмолвно почти смотреть на совершающееся пред ним. Нечто подобное представляла собою и толпа в данный момент. Стоял страшный, невообразимый шум. Кто плакал, кто громко рыдал, кто падал на пол, кто стоял в безмолвном оцепенении. Многие вслух перед всеми исповедовали свои грехи, нисколько не стесняясь тем, что их все слышали:

— Не молимся, ругаемся, сердимся, гневливы, злы и т. п. — доносилось из всех частей храма.

Трогательно было смотреть в это время на о. Иоанна. Он стоял, глубоко растроганный и потрясенный. Уста его шептали молитву, взор был обращен к небу. Стоял он молча, скрестивши руки на груди, стоял как посредник между небесным Судией и кающимися грешниками, как земной судия совестей человеческих. По лицу его катились крупныя слезы. Он закрыл свое лицо руками, но и из-под них капали на холодный церковный пол крупныя слезы. О чем же он плакал? Кто может изобразить его душевное состояние в эти минуты? О. Иоанн плакал, соединяя свои слезы со слезами народа, как истинный пастырь стада Христова, скорбел и радовался душой за своих пасомых. А эти овцы заблудшия, увидев слезы на лице своего любимого пастыря и поняв состояние его души в настоящия минуты, устыдились еще больше самих себя и разразились еще большими рыданиями, воплями, стонами, и чистая река слез покаяния потекла еще обильнее к престолу Божию, омывая в своих струях загрязненныя души. Громадный собор наполнился стонами, криками и рыданиями; казалось, весь храм дрожал от потрясающих воплей людей.

— Кайтесь, кайтесь, — повторял от времени до времени о. Иоанн.

Иногда он обращался своим взором в какую-либо одну часть храма, и там все чувствовали на себе его взор. Тотчас в этом месте начинали громче раздаваться голоса, заметно выделяясь в общем хоре голосов и заражая еще более толпу. Потом опять везде царил один тон. <���…> В таком состоянии кающиеся находились не менее пяти минут. Наконец, о. Иоанн отер свои слезы платком, перекрестился в знак благодарности за слезы покаянныя народныя.

Тише, тише братья, — слышится его голос. Не скоро в храме водворяется желательная тишина. Но мало-помалу все смолкает. Слышны одни только вздохи, да слезы струятся по щекам молящихся то там, то здесь.

— Слушайте, — говорит протяжно о. Иоанн. — Мне, как и всем священникам, Бог даровал власть вязать и разрешать грехи человека… Слушайте, прочитаю молитву разрешительную. Наклоните головы свои: я накрою вас епитрахилью, благославлю, и получите от Господа прощение грехов.

Тысячи голов смиренно преклоняются, читается разрешительная молитва. Берет о. Иоанн конец своей епитрахили, проводит им по воздуху на все четыре стороны и благословляет народ. Какая торжественная и таинственная минута! Примиряется небо с землей; грешники с Безгрешным.

После разрешительной молитвы всем чувствовалось как-то особенно легко. Как будто бы громадное какое бремя у каждаго свалилось с груди. <.. >

Затем последовал вынос Пречистых и Животворящих Таин Христовых. После громогласнаго прочтения всеми молитвы: «Верую, Господи, и исповедую», началось причащение Тела и Крови Христовых, благодатно приемлемых очищенными и примиренными с Богом душами. Что делалось кругом в это время? Народ устремился волной к св. Чаше. Сколько благоговения, восторга, тихой радости можно было видеть и читать на лицах всех.

Вот что я видел и слышал.

— Господи, сподоби причаститься святых Таин.

— Дорогой, золотой батюшка, причасти.

— Батюшка-голубчик, причасти.

— Батюшка, причасти. Я больная. Почки болят. Умираю.

— Батюшка, и я нездорова, причасти.

<���…>

— Целуй Чашу-то, благодари Бога, — многим говорил о. Иоанн, причащая их».

Получаемые им со всей России значительные суммы пожертвованиий были отцом Иоанном употребляемы на благотворительные дела. Однако его не зря называли Всероссийским пастырем, попечением его не один лишь Кронштадт был пользован — благодаря собранным им средствам и с его помощью стало возможным основать Иоанно-Богословскую обитель в Архангельской епархии, Воронцовско-Благовещенскую — в Псковской епархии, в Новгородской епархии — подворье Леушинского женского монастыря и церковь Святого Апостола Иоанна Богослова при нем, устроить, как подворье Санкт-Петербургского Иоанновского монастыря, Вауловский скит в Ярославской губернии и возвести еще несколько храмов.

В сентябре 1894 года отец Иоанн пришел по приглашению к тяжело больному Александру III. Вызванным из Берлина профессором Лейденом у императора был диагностирован нефрит — острая почечная болезнь.

У Г. Чулкова в его произведении «Императоры: Психологические портреты» по этому поводу сказано следующее: «И вот, оказывается, у самодержцев болят почки, горлом идет кровь. Ноги у царя опухли. Дышать трудно. Он похудел. Виски и щеки провалились, весь он осунулся. Одни уши торчат».

Александр III был подвержен мучительным непрекращающимся болям. Визиты кронштадтского батюшки дарили государю истинные часы отдыха: в присутствии отца Иоанна ему становилось заметно легче. Приезжая по завершении службы, отец Иоанн сидел у кровати Александра и тихим голосом читал молитвы, держа свою руку на голове страждущего императора. Это могло длиться часами, в течение всей ночи.