Д Рублёва - Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

К ноябрю 1825 года относится еще одно знаменательное событие, связанное с утроением «мельничной» обители в селе Дивеево. В один из уже почти зимних дней отец Серафим, по обыкновению, отправился знакомой тропой к не возобновленному еще, заболотившемуся Богословскому роднику. Испив студеной воды, он принялся молиться. Вдруг его обдало теплом, и серый день заблистал светом: немного выше родника, у берега Саровки явилась Божья Матерь и святые апостолы Петр и Иоанн Богослов. Согласно приведенной в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» записке Н. А. Мотовилова, «служки Серафимова», Богородица ударила жезлом в землю так, что брызнул из нее фонтаном источник светлой воды, и велела отцу Серафиму, чтобы он устроил в Дивееве, где уже существовала Казанская женская община, другую, девичью обитель. Потом указала место для нее — «на востоке, на задах села Дивеева, против алтаря церкви Казанского явления Своего», — и то, как обнести его канавой и валом, и назвала по именам восемь сестер женской общины, «с которых повелела ему начать обитель сию», дав для нее новый устав, каких прежде не существовало ни в одном монастыре. Что касается «архитектуры» обители, Пресвятая Дева приказала Серафиму Саровскому сначала срубить из Саровского леса «двухпоставную ветряную мельницу и келии первые, а потом, по времени, соорудить в честь Рождества Ее и Сына Ее Единородного двухпрестольную церковь для сей обители, приложив оную к паперти церкви Казанского явления Своего».

Со дня явления Богородицы отец Серафим самолично трудился, устраивая колодец и сруб для нового источника, вода которого обрела чудотворную силу, и в дальнейшем исполнял все, что было указано ему его высокой покровительницей. В итоге Мельничная община превратилась в его любимое детище. Первой же ее наставницей довелось стать дворянской девице Елене Васильевне Мантуровой, сестре Михаила Васильевича Мантурова, о котором следует сказать особо.

Помещик Ардатовского уезда Нижегородской губернии, Михаил Мантуров стал первым человеком, исцеленным старцем Серафимом еще в бытность его в затворе. Он принажлежал к дворянскому сословию и немало лет служил в Лифляндии, где сочетался браком с лютеранкой А. М. Эрнц, однако серьезная болезнь ног заставила его уйти со службы и вернуться в свое родовое имение Нуча, расположенное в сорока верстах от Сарова. Там он с женой был встречен своей младшей сестрой Еленой.

Между тем состояние Михаила Васильевича все ухудшалось, болезнь его, которую, как ни старались, врачи не могли определить и, следственно, лечить, усугубилась до того, что у него из ног начали выпадать кусочки костей. Тогда-то близким и знакомым удалось наконец убедить Мантурова, что его последняя надежда — старец Серафим, и страждущего повезли в Саров. В Житии преподобной Елены Дивеевской рассказывается, что к старцевой келье с большим трудом он был подведен крепостными людьми. Когда отец Серафим вышел к нему, Мантуров, рухнув у ног его, стал со слезами просить старца исцелить его мучительный недуг. Серафим Саровский три раза вопрошал несчастного посетителя, верует ли тот Богу, и Михаил Васильевич три раза же со всей искренностью отвечал положительно. Тогда старцем было сказано: «Радость моя! Если ты так веруешь, то верь же и в то, что верующему все возможно от Бога, а потому веруй, что и тебя исцелит Господь, а я, убогий Серафим, помолюсь».

Затем Михаил Васильевич был усажен отцом Серафимом в сенях возле гроба, сам же старец скрылся в келье. Спустя некоторое время, помолившись, он вышел с освященным маслом в руках. Когда Мантуров по его повелению обнажил больные ноги, старец, произнеся фразу «По данной мне от Господа благодати я первого тебя врачую!», помазал их маслом и надел на них чулки из посконного холста. Вслед за этим Серафим Саровский снова сходил в келью и вынес оттуда сухари, которые он насыпал в полы сюртука Мантурова, велев тому встать и пойти в обитель, неся сухари в полах. Не смея ослушаться и преодолевая сомнение, Михаил Васильевич, постаравшись не выронить ни одного сухаря, поднялся на ноги и ощутил в них забытую уже силу и крепость. Когда он шагнул раз и другой и уверился полностью, что с ним свершилось великое чудо, Мантуров, не сдерживая свою радость, припал к ногам отца Серафима и принялся покрывать их поцелуями. Однако старец, отстранив его и заставив встать, строго произнес:

— Разве Серафимово дело мертвить и живить, низводить во ад и возводить? Что ты, батюшка! Это дело Единого Господа, Который творит волю боящихся Его и молитву их слушает! Господу Всемогущему да Пречистой Его Матери даждь благодарение!

После этого выздоровевший Михаил Васильевич отправился домой. Однако по прошествии некоторого времени на память ему пришли последние слова отца Серафима о благодарении Богу, и Мантуров опять поехал в Саровскую обитель, размышляя о них дорогой. Когда он приблизился к келье старца, тот вышел ему навстречу со словами:

— Радость моя, а ведь мы обещались поблагодарить Господа, что Он возвратил нам жизнь!

— Я не знаю, батюшка, чем и как, — отвечал Михаил Васильевич, удивленный прозорливостью отца Серафима. — Что же вы прикажете?

— Вот, радость моя, все, что ни имеешь, отдай Господу и возьми на себя самопроизвольную нищету!

То, что предлагалось старцем, оказалось настолько неожиданным, что Мантуров пришел в замешательство. Он невольно подумал о супруге, о том, что если он отдаст все, то они лишатся средств существования…

— Оставь все и не пекись о том, о чем ты думаешь, — прибавил наделенный прозорливостью старец. — Господь не оставит ни в сей жизни, ни в будущей. Богат не будешь, хлеб же насущный все будешь иметь.

— Согласен, батюшка! — отвечал Михаил Васильевич. — Что же благословите мне сделать?

— А вот, радость моя, помолимся, и я укажу тебе, как вразумит меня Бог!

Последовавшим слову Серафима Саровского и с его благословением, через некоторое время Михаилом Васильевичем Мантуровым были, после того, как он дал вольную своим крепостным, куплены в селе Дивееве пятнадцать десятин земли на том месте, какое ему указал святой старец, повелев строжайше, чтобы он хранил эту землю, никому не отдавал и никогда не продавал и после своей кончины завещал Дивеевской общине. Остальной капитал Мантуров до поры сохранял.

На этой дивеевской земле они с женой и поселились, и началась их многотрудная жизнь в добровольной нужде, требовавшая великого терпения и смирения. Молодая супруга-лютеранка Михаила Васильевича, не готовая к подобному духовному подвижничеству, горько его упрекала и мучилась, однако любящий супруг оказывал ей всемерную поддержку. Сам же Мантуров, предавшись воле своего духовного наставника, любя его безмерно и во всем слушаясь безоговорочно, безропотно исполнял свое предназначение, сделавшись в итоге самым близким и самым преданным другом Серафима Саровского. Так что с приходом времени основания новой обители Мишенька, как он ласково называл Михаила Васильевича, стал наипервейшим и наиглавнейшим помощником старца. Все относящееся к устройству Дивеева отцом Серафимом было поручаемо только Мантурову, и тому все охотно подчинялись как распорядителю, доверенному лицу Божьего угодника. Такой установился порядок: старец давал руководство своему детищу из Сарова, а Михаил Васильевич Мантуров распоряжался всеми делами на месте.