Д Рублёва - Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

По прошествии немалого времени дальним родственником Анны Сергеевны, князем Н. Н. Голицыным, писателем, историком, публицистом, это выселение было объяснено стремлением «основать новую колонию в „новых“ же местах, где они легко могли бы пропагандировать свое учение, отправлять общественные моления, учредить рассадник трудолюбивых пиэтистов наподобие германских того времени религиозных корпораций. При отсутствии проявлений русского религиозного сознания, эта „немецкая штука“ легко удалась. Они избрали этою обетованною Америкою Южный берег Крыма, о котором тогда доходили до Петербурга слухи как о земном рае, богатой стране и почве, вместе с тем глухой и необитаемой, где делай, пожалуй, что хочешь! Княгиня была душою этой экспедиции и собрала компанию из ста колонистов, преимущественно немцев и греков, садовников, виноделов, земледельцев и проч… Ехать сухим путем было невозможно в такую даль и с такою массой народа: решено отправиться водою, каналами, Волгою и Доном. Снаряжена была колоссальная барка, на которую вся эта колония села в Петербурге, среди бела дня, у Калинкина моста и тронулась в путь».

Накануне отплытия в начале весны 1824 года Юлия Крюденер во всеулышание предрекла, что Петербург ожидает скорая беда и что в России случится смута. Первое из ее предсказаний сбылось уже 7 ноября, когда Петербург подвергся невиданному наводнению. По городу стали ходить упорные слухи: предреченное баронессой стихийное бедствие случилось из-за того, что она якобы навлекла на Петербург гнев Божий потому, что императором было отказано в помощи поднявшим восстание грекам.

На барке нашлось место лицам разного звания — простолюдинам и аристократам, садовникам и архитекторам, выходцам из России, Лифляндии, Швейцарии, Германии и Франции, путешествие их сопровождалось многими трудностями и продолжалось практически шесть месяцев. Колония переселенцев двигалась на юг сначала по Волге и Дону, потом путь их лежал через Таманский полуостров. Не единожды лишь благодаря сильному характеру энергичной княгини Голицыной путешественники избегали большой беды. Однажды на Волге разразилась такая сильная буря, что возникла угроза опрокидывания барки, однако Анной Сергеевной собственноручно была срублена мачта, что всех и спасло. А в другой раз, когда желанная цель путешествия была почти достигнута, колонисты едва избежали нападения лоцманов, намеревавшихся присвоить полмиллиона рублей ассигнациями на устройство колонии и покупку имения, которые везла с собой княгиня. По сообщению Н. Н. Голицына, переселенцев «вовремя предупредил один из путешественников, грек Талера, услыхавший греческий разговор злоумышленников».

Руководящий состав колонистов был представлен баронессой Крюденер, княгиней А. С. Голицыной, некой графиней Гаше де Круа, француженкой, в 1812 году принявшей российское подданство, а также дочерью баронессы Юлией Беркгейм и ее мужем. Что касается графини

Гоше, то многие источники указывают, что это имя служило прикрытием для знаменитой авантюристки Жанны де Ламотт Валуа, которая имела непосредственное отношение к скандальной афере с ожерельем королевы и послужила для Александра Дюма прототипом при создании им образа главной героини в романе «Ожерелье королевы». По утверждениям некоторых современников, после того, как она умерла в Крыму, на теле графини обнаружили след от клеймения, явно сделанного рукой палача.

Весь полуостров был взбудоражен появлением этих женщин. Одеваясь как монахини они принялись проповедовать Евангелие татарам и попутно вербовать добровольцев в коммуну. Полиция, которая получила соответствующие указания, всячески препятствовала их миссии, не допустив появления в России первой фаланстерии.

Сама баронесса хотела поселиться вместе с А. Н. Голицыной на Южном берегу, в имении княгини в Кореизе, но она до него не добралась. На пути туда осень застала подруг в Карасубазаре (нынешний Белогорск), где страдавшая чахоткой Варвара Юлия фон Крюденер и отошла в мир иной 13 (25) декабря 1824 года и была похоронена в часовне армяно-католической церкви. Спустя год сбылось другое ее предотъездное предсказание: декабристы вывели на Сенатскую площадь восставшие полки, в России случилась смута.

«Я посетила небо, и земля исчезла у меня из-под ног», — писала Юлия Крюденер в 1809 году. Она до последних дней не изменяла своему образу «небожителя» и сохранила убеждение в своем мессианском предназначении.

Сент-Бёвом было сказано о баронессе Крюденер так: «Она испытывала огромную необходимость в том, чтобы мир узнал о ней… Самолюбие, вечное самолюбие…» Более любезную эпитафию ей, наверное, можно выразить ее же словами: «Благо, совершенное мною, продлится; зло, совершенное мною (ибо как часто я принимала за глас Божий то, что было всего лишь плодом моего воображения и гордыни!), загладит милость Божья».

Екатерине Филипповне Татариновой довелось появиться на свет 29 августа 1783 года и стать дочерью барона фон Буксгевдена и Екатерины Михайловны Малтиц, которая исполняла обязанности главной дамы при великой княжне Александре Александровне.

После смерти рано ушедшего из жизни отца юная дворянка Екатерина Буксгевден была отдана на воспитание в Смольный институт благородных девиц. По причине слабости ее здоровья кроткая нравом и набожная девочка была взята из интерната в собственную семью тогдашней начальницей учебного заведения графиней Адлерберг. Однако слабость здоровья не помешала Екатерине достойно учиться. Собственное упорство, врожденные способности и, несомненно, поддержка графини Адлерберг, которая окружила воспитанницу материнскими заботами, позволили ей окончить институтский курс, показав прекрасные успехи в языках, за что она была удостоена государем фрейлинского приданого.

После окончания института бывшая смолянка, воспитанная в строгих правилах, начала выходить в свет, посещать балы, бывать в театрах. Во время одного из балов старшим братом ей был представлен товарищ по службе в Астраханском гренадерском полку, капитан Иван Михайлович Татаринов. В скором времени он сделал предложение девушке, и они сочетались браком.

Некоторое время жизнь Екатерины Филипповны Татариновой шла так же, как у всех дам ее круга и положения. Лютеранка по вероисповеданию, она исправно ходила в церковь, занималась воспитанием сына и вела дом. Что касается отношений между супругами, некоторые свидетельства позволяют сделать вывод, что союз их не был отмечен любовью и держался на взаимном уважении.

Как бы там ни было, супруга офицера Екатерина Филипповна была надежной спутницей Ивана Михайловича, вместе с ним разделяла все неудобства гарнизонной службы, связанной с частыми переездами. После вторжения Наполеона она с первых дней войны 1812 года сопровождала мужа, офицера действующей армии, во всех военных походах, следуя за армией с обозами, героически справляясь со всеми тяготами походной жизни.