Лана Паршина - Смерть Гитлера

«Раттенхубер был генералом, очень близким к Гитлеру, ответственным за его безопасность. Эти документы, вам нельзя их фотографировать. Смотреть, почему бы и нет, но не больше», – ворчит он. Лана смотрит на него умоляющим взглядом и щебечет что-то, смысл чего я не могу уловить. Она умудрилась попасть в точку, если судить по улыбке, озарившей лицо Владимира. Все заканчивается тем, что заместитель директора бросает на стол папки, за которыми он ходил.

Есть фигуры поважнее, чем Раттенхубер, и Владимир уверен в этом. Еще три ключевые фигуры. «Линге, его камердинер…» – начинает он, придвинув к нам картонную папку. Он открывает другую, надевает очки для чтения: «Это Баур, его личный пилот. Держите…» Теперь все дела военной юстиции перед нами. «С Гюнше, адъютантом Гитлера, у вас есть все!»

Это те люди или, во всяком случае, их свидетельства, заставили Сталина усомниться? Это из-за них тайна Гитлера будет сохраняться в течение многих лет?

Все они находились на личной службе Гитлера, и все они были свидетелями падения фюрербункера. Все они попали в руки советских следователей.

Линге, камердинер (Российский государственный военный архив).

Баур, летчик (Российский государственный военный архив).

Гюнше, адъютант (Российский государственный военный архив).

Их допросы, заключение в специальных лагерях – все зафиксировано документально. Вот теперь, когда мы обладаем материалами из ГА РФ, документами, переданными ФСБ, а теперь и этими новыми свидетельствами – у нас есть из чего сложить пазл. В этот момент нам кажется несомненным то, что Сталин, конечно же, знал все – и в мельчайших подробностях – о последних мгновениях фюрера. Однако перед союзниками он будет постоянно делать вид, что его войска так и не обнаружили Гитлера.

Гитлер не умер! 26 мая 1945 года Сталин принимает в Москве представителей американского президента Гарри Трумэна. Они прибыли сюда, чтобы подготовить конференцию союзников, которая должна состояться в июле в Потсдаме, в тридцати километрах к юго-западу от Берлина. Трумэн только что сменил Рузвельта, умершего от кровоизлияния в мозг 12 апреля 1945 года в возрасте всего шестьдесят три года. Если президентство Трумэна и начинается под благоприятным знаком (капитуляция Германии 8 мая падает на день его рождения), то на международной арене он должен еще проявить себя, утвердиться в ряду союзнических лидеров, где самый могущественный и непредсказуемый из них – Иосиф Сталин. Не случайно он посылает в Москву Гарри Хопкинса, дипломатического советника Рузвельта и тонкого знатока советского режима. Сталин хорошо его знает, так как они вели переговоры в самые трудные моменты войны. Хопкинса сопровождает посол США в СССР Уильям Аверелл Гарриман.

26 мая Сталин еще не получил донесение Смерша о вскрытии тел, обнаруженных перед бункером. Этот отчет будет доставлен ему только на следующий день. Тем не менее он знает о процессе идентификации и высокой вероятности того, что речь идет о Гитлере. Однако Сталин забывает сообщить об этом своим американским гостям. Более того, он даже потчует их побасенками, которые негативно скажутся на отношениях между двумя великими державами.

Когда Гарри Хопкинс выражает надежду на то, что труп Гитлера будет обнаружен, Сталин отвечает так: «На мой взгляд, Гитлер не умер, а где-то скрывается. Советские медики считали, что идентифицировали трупы Геббельсов и личного шофера Гитлера [Эрих Кемпка . – Прим. авт. ], но лично я в этом сомневаюсь […] Я думаю, что Борман, Геббельс, Гитлер и, вероятно, Кребс сбежали и скрываются» [50]. Сталин высказывает свои предположения по поводу бегства нацистских лидеров.

Многие страны могут принять их или помочь, рассуждает он. Скажем, такие, как Япония и Швейцария. Ах, Швейцария, этот банк-государство, который трещит от нацистского золота. Что может быть хуже этих банкиров? Что касается Японии, то разве так уж и трудно найти место для неприступного укрытия на ее многочисленных островах?

Американские дипломаты удивляются. Как бы Гитлеру удалось добраться до японских берегов? У Сталина есть ответы на все вопросы. На подводной лодке!

Гарри Хопкинс позволяет себе усомниться. Он замечает хозяину Кремля, что, действительно, он тоже уже слышал о проекте создания больших немецких подводных лодок, но что, насколько ему известно, пока их никто так и не обнаружил. Да так ли уж важно, что реально, а что возможно и вероятно. Сталин считает, что сказанного достаточно, чтобы убедить эмиссаров президента Трумэна. Что они и спешат сделать. И поскольку диктатор, несомненно, жив, они выражают горячее пожелание, чтобы его нашли как можно быстрее. Сталин соглашается: «Я отдал приказ своим спецслужбам отыскать эти самые подводные лодки. На сегодняшний день они ничего не нашли, тем не менее я допускаю, что Гитлер и его приспешники ушли на одной из таких подводных лодок в Японию».

6 июня состоялась новая встреча Хопкинса, Гарримана и Сталина. Последний объявляет им, что он так и не нашел Гитлера, но уверен, что тот скрылся. Гитлер жив, добавил он. Однако к этой дате прошла, по крайней мере, неделя с тех пор, как ему был доставлен отчет Смерша. Отчет, основной вывод которого заключается в том, что, согласно результатам вскрытия, его враг покончил с собой путем отравления. И с этими выводами Сталин согласился, так как не потребовал повторной экспертизы. У него также есть сообщения о том, что его люди 3 июня 1945 года перезахоронили возле Ратенова трупы Гитлера, Евы Браун, Геббельсов и генерала Кребса.

К сожалению для Кремля, появляется первая брешь в завесе, окружающей тайну дела Гитлера.

В тот же день, 6 июня, но уже в Берлине состоялась импровизированная пресс-конференция в помещении советской военной администрации. В ней участвуют американские, английские и французские репортеры. Перед ними выступает офицер из штаба советского маршала Жукова, который заявляет, что труп Гитлера был обнаружен и идентифицирован почти на 100 %. В тот же день Нью-Йорк Таймс выходит с сообщением под заголовком: «Русские считают, что почти наверняка идентифицировали труп Гитлера».

Сталин реагирует немедленно и делает свой ход. Он посылает к Жукову одного из своих верных людей, Андрея Вышинского, для проведения новой пресс-конференции. На этот раз официальной. Она состоится через три дня, 9 июня. На ней выступает гордый и воинственный Жуков, известный своим громогласным баритоном. Присутствуют все западные и советские журналисты, работающие в Берлине. «Мы не обнаружили никакого трупа, который бы удалось опознать как труп Гитлера». В аудитории раздается шепот удивления. Иностранные репортеры ждут перевода, чтобы убедиться в том, что правильно поняли победителя битвы за Берлин. Жуков переводит дыхание и продолжает под пристальным взглядом спецпосланника Сталина: «У Гитлера и Браун были неплохие возможности для побега из Берлина. В самую последнюю минуту они могли улететь из Берлина, так как взлетные дорожки позволяли это сделать». Ропот в зале усиливается. Поднимается лес рук, чтобы задать вопрос. «Обстановка очень загадочная, – признается Жуков. – Все, что я могу сказать, это то, что мы не идентифицировали труп Гитлера и что я ничего не знаю о том, что с ним произошло… Теперь вам, британцам и американцам, предстоит найти его».