Лана Паршина - Смерть Гитлера

На звукозаписях Линге и Гюнше кажутся вполне уверенными в своих воспоминаниях. Ни один из них не подбирает слова, не колеблется. И все же у Линге Гитлер оказался лицом к входной двери на диване, рядом с Евой Браун. А у Гюнше он сидит напротив дивана, в кресле. Дилемма полная. Кому верить? Какую версию принять?

Кто лжет? Или кто ошибается?

Правду ли говорит Гюнше, когда утверждает, что Гитлер не принимал яда?

Этот эпизод прекрасно иллюстрирует то, что на самом деле не стоит полностью полагаться на показания свидетелей последних минут Гитлера. Чтобы разрешить это фактологическое несоответствие, существует тем не менее единственно верное решение: наука.

Для того-то и обратился Филипп Шарлье в Лабораторию физики твердых тел в пригороде Парижа. Уже более двух часов микрон за микроном исследуются оба осколка зубного камня. Рафаэль Вейль действует методично и терпеливо. Ничто не должно ускользнуть от его внимания. Через несколько мгновений он узнает все о химическом составе этих двух образцов из архива ФСБ. И, может быть, получит данные о материале протезов. Прежде всего он ищет ртуть, свинец, мышьяк, медь и, конечно, железо. Потому что сам цианид выявить невозможно. Его следы исчезают через сутки или трое после его приема. И еще быстрее, если труп был сожжен или хранился при температуре выше 20 °C.

Часы показывают 12 часов 30 минут. Время работы, назначенное Рафаэлем Вейлем, истекло. Инженер даже забыл, что пора идти на обед. Он максимально сосредоточен, нельзя сделать ни малейшей ошибки, ни допустимой погрешности. Филиппу Шарлье не терпится. Он неловко извиняется перед своим товарищем по расследованию. «Лучше не торопись», – повторяет судмедэксперт, едва скрывая свое волнение, а потом все же нетерпеливо спрашивает: «Так… он есть?» Спокойно, пристально вглядываясь в показания прибора после каждого анализа, инженер перечисляет выявленные химические элементы: кальций, калий, фосфор… Но не железо. Или его так мало, что невозможно определить, содержится ли оно в самих фрагментах, или попало из «камеры» микроскопа, куда были уложены кусочки зубного камня. Это все, что узнает сегодня Филипп Шарлье. Разочарование полное.

Вообще-то нет. Не совсем.

Рафаэль Вейль поворачивается к судмедэксперту. Правда, не с информацией о протезах, но у него есть кое-что получше.

У него есть абсолютное научное доказательство подлинности зубного камня.

На экране управления сканирующего электронного микроскопа появляется черно-белое изображение. Картинка нечеткая. Впечатление такое, что мы на командном пункте НАСА времен лунной экспедиций. Каменистая почва, на ней мелкие пятна, будто кратеры метеоритов. Вверху экрана изображение более четкое. «Запущено, терпение, надо подождать», – говорит Рафаэль Вейль, не глядя на меня. Мелкие шарики сцепляются друг с другом и заполняют весь экран. Филипп Шарлье сразу понимает, что происходит: «Мы получили классическое изображение зубного камня, посмотрите на эти частицы сферической формы. Это и показывает, что шел процесс кальциноза, когда соли кальция формировали зубной камень». Инженер подтверждает: «Все эти шарики – это действительно признаки зубного камня…»

Анализ на этом не заканчивается. Скоро выявляется присутствие растительного волокна. Потом еще одного. А вот наличие животных волокон не выявляется. Даже крохотного, размером с микрон, животного волокна хватило бы, чтобы поставить под сомнение атрибуцию этих зубов Гитлеру. До своего самоубийства диктатор уже много лет был вегетарианцем. Отсутствие животных волокон успокоило судмедэксперта.

А можно ли вытянуть еще какую-нибудь информацию из этих двух фрагментов зубного камня? Установить, стрелял ли фюрер себе в рот? Сурьма, атомный номер 51, барий, атомный номер 56, свинец, атомный номер 82. Вот что ищет Рафаэль Вейль. Кинув взгляд на таблицу Менделеева, которая классифицирует химические элементы по заряду их атомного ядра, инженер устанавливает параметры в своем электронном микроскопе. Филипп Шарлье решил ограничиться этими тремя элементами, ставя вполне конкретную цель. Если Гитлер стрелял себе в рот, следы этих трех химических элементов обязательно должны были остаться на зубном камне.

Версия о самоубийстве посредством выстрела в рот была выдвинута англичанами в ноябре 1945 года.

Не всякий даже лучший из следователей согласился бы расследовать смерть человека, не имея при этом ни доступа к телу, ни возможности допросить свидетелей. Именно в таком положении оказались в начале мая 1945 года представители союзных войск, когда узнали о самоубийстве Гитлера. Как мы уже говорили (часть III, глава 5), англо-американские штабы не решаются принять как истинную версию, представленную советской стороной. Ту, которая утверждает, что фюрер, вероятнее всего, сбежал. Поэтому они пытаются сделать невозможное. Собрать максимум свидетельств тех немногочисленных нацистских пленников из фюрербункера, которые находятся в их распоряжении.

Англичане делают это и 1 ноября 1945 года представляют свой отчет оккупационным силам в Германии (американцам, русским и французам). Со свойственным им прагматизмом и реализмом они предваряют отчет такой оговоркой: «Единственным очевидным доказательством того, что Гитлер умер, было бы обнаружение и проведение достоверной идентификации его тела. В отсутствие этого доказательства единственные улики основываются на подробных показаниях свидетелей, которые были информированы о его намерениях или стали очевидцами связанных с ним событий».

Английское расследование опирается на показания человека, близкого к Гитлеру. Его зовут Эрих Кемпка. Ему тридцать пять лет, и он был личным шофером диктатора. Однако о смерти фюрера он узнал лишь от Отто Гюнше, адъютанта Гитлера. О том, как это произошло, Кемпка рассказывает в своих мемуарах, опубликованных в 1951 году: «Это был страшный шок. “Как могло такое случиться, Отто? Я с ним [Гитлером . – Прим. авт. ] разговаривал еще вчера! Он был здоров и спокоен!” Гюнше был так расстроен, что даже не мог говорить. Он мучительно поднял правую руку, как если бы он держал пистолет, и приставил его ко рту» [78]. В таком же виде Кемпка представил этот эпизод британским следователям в 1945 году. Отчасти именно на основании показаний Кемпки в британском отчете о расследовании от 1 ноября 1945 года черным по белому указано: «30 апреля в 14 часов 30 минут Гитлера и Еву Браун последний раз видели живыми. Они обошли бункер, пожимая руки членам своего ближайшего окружения, секретарям и помощникам, а потом удалились в свои апартаменты, где оба и покончили с собой, Гитлер выстрелом в рот, а Ева Браун (хотя у нее и был пистолет), проглотив одну из тех ампул, которые раздавали всем в бункере».