Уилбур Смит - Муссон

Он улыбнулся, и по его венам пробежал трепет предвкушения.

За оставшееся время Эболи и Дэниел отчистили лошадей и карету от дорожной пыли и грязи, и теперь шкуры лошадей сверкали, как полированный металл. У Хэла имелось достаточно времени, чтобы принять ванну и с помощью горничной подготовить одежду, прежде чем настал назначенный Чайлдсом час.

Окруженный садом Бомбей-хаус стоял за высокими стенами; находилось это здание буквально на расстоянии броска камнем от юридических школ, а от штаб-квартиры Ост-Индской компании на Леденхолл-стрит путь сюда занимал несколько минут неторопливым шагом.

У высоких кованых ворот стояла охрана, но стражи сразу распахнули створки, как только Эболи выкрикнул имя своего хозяина. У двустворчатой двери ожидали трое лакеев, чтобы встретить Хэла и принять у него плащ и шляпу. Затем мажордом повел его через анфиладу роскошных комнат, где висели зеркала и огромные картины, изображавшие корабли, морские сражения и экзотические пейзажи; анфиладу освещал целый лес восковых свечей в хрустальных канделябрах и золоченые масляные лампы, которые держали в изящных руках мраморные нимфы и черные амуры.

Они шли дальше, и огромные публичные помещения уступили место более сдержанному окружению; Хэл понял, что теперь они вошли в приватную часть огромного здания, ближе к кухням и помещениям для слуг.

Наконец они остановились перед дверью настолько маленькой и неприметной, что Хэл легко прошел бы мимо нее. Мажордом негромко стукнул по ней своим посохом.

– Войдите! – прогремел изнутри знакомый голос.

Перешагнув порог, Хэл очутился в небольшом, но роскошно обставленном кабинете. Панели стен скрывались за арабскими и индийскими гобеленами, а в самой комнате едва хватало места для большого стола, уставленного серебряными блюдами и золочеными супницами, от которых исходили соблазнительные ароматы и струйки пара.

– Вы точны, как всегда, – похвалил Хэла лорд Чайлдс.

Он сидел во главе стола, едва помещаясь в большом мягком кресле.

– Вы уж меня извините, Кортни, что не встаю, как положено. Опять болит, черт бы ее побрал.

Он показал на свою ногу, обмотанную бинтами и опиравшуюся на небольшую скамеечку.

– Вы, конечно, уже встречались с Освальдом.

– Да, я имел такую честь. – Хэл поклонился канцлеру. – Добрый вечер, сэр. Нас познакомили у мистера Сэмюэля Пепуса в прошлом августе.

– Добрый вечер, сэр Генри. Отлично помню нашу встречу. – Лорд Хайд улыбнулся и сидя чуть поклонился Хэлу. – Вы не из тех людей, кого легко забыть.

Хэл понял, что вечер начинается лучше некуда.

Чайлдс легким, свободным жестом предложил Хэлу сесть рядом с ним.

– Садитесь сюда, чтобы удобнее было говорить. Снимайте сюртук и парик, чувствуйте себя свободно.

Он посмотрел на густые темные волосы Хэла, лишь едва заметно тронутые сединой, и усмехнулся.

– Ну конечно, вы не носите парика… чертовски разумно! Мы просто рабы моды, все те несчастные, что живут в этом городе.

И Чайлдс, и канцлер, коротко остриженные, сидели за столом в одних рубашках с расстегнутыми воротниками. Чайлдс повязал на шею салфетку, и эти двое явно не стали дожидаться Хэла, чтобы приступить к ужину.

Судя по горе пустых устричных раковин, Чайлдс уже проглотил их несколько дюжин.

Хэл сбросил сюртук и, отдав его лакею, сел на предложенное место.

– Что предпочтете, Кортни, рейнвейн или мадеру?

Чайлдс кивнул одному из слуг, чтобы тот наполнил бокал Хэла. Хэл выбрал рейнвейн. Он по прошлому опыту знал, что вечер будет долгим, а мадера – крепкий напиток, хотя и обманчиво сладкий. Как только бокал Хэла оказался наполнен, а на его тарелке появилась огромная куча колчестерских устриц, Чайлдс взмахом руки отпустил слуг, чтобы ничье присутствие не стало помехой приватному разговору.

И почти сразу они затронули раздражающий всех вопрос войны в Ирландии. Низложенный король Яков отправился из Франции в Ирландию, чтобы собрать армию своих сторонников-католиков, и был атакован силами, преданными королю Вильгельму. Освальд Хайд оплакивал потраченные на эту кампанию деньги, но Чайлдс радовался успешной защите Лондондерри и Эннискиллена армией его величества.

– Можете не сомневаться, как только король разберется с этими ирландцами, он снова полностью сосредоточится на Франции. – Освальд Хайд высосал из раковины очередную устрицу, сохраняя несчастное выражение лица – похоже, таковое ему было присуще от природы. – И мне придется обращаться к парламенту за новыми ассигнованиями.

Хотя Хэл и жил в глуши, он оставался в курсе всех современных событий – в Лондоне у него имелось много друзей, и они регулярно с ним переписывались. Так что сейчас он без труда следил за разговором и даже сам вставлял кое-какие замечания.

– Но у нас ведь не остается выбора, – сказал он. – Как только Людовик вторгся в палатинат, мы стали вынуждены действовать против него по условиям Венского договора.

Его мнение вполне совпало с мнением собеседников, и Хэл почувствовал их одобрение, хотя Хайд и продолжал жаловаться на дороговизну войны на континенте.

– Я согласен, что война с Францией должна случиться, но, видит Бог, мы еще не расплатились за войну с Голландией и за пожар. Черный Парень и Джейми заставили нас задолжать почти каждому банку в Европе!

Черным Парнем прозвали Карла Второго, Веселого Короля. А Джейми называли Якова Второго, вступившего на трон после Карла и правившего три жалких года, пока его неприкрытая склонность к римскому католицизму не вынудила его бежать во Францию. Правитель Нидерландов Вильгельм, четвертый в линии наследования, был приглашен на трон Англии. Его жена Мэри была дочерью Якова, что делало их претензии на престол более серьезными, и, конечно, оба они являлись непоколебимыми протестантами.

Когда с устрицами было покончено, Чайлдс снова призвал лакеев, чтобы те подали другие блюда. И напал на рыбу так, словно перед ним внезапно очутился злейший враг. Потом они перешли к баранине и бифштексам с тремя разными соусами. Скучное рейнское сменилось добрым красным кларетом.

Хэл очень осторожно отпивал из своего бокала, потому что беседа раскрывала перед ним ошеломляющую картину переплетений власти и мировой политики, чего он редко удостаивался. И он не мог допустить, чтобы даже лучшее из вин затуманило его разум. А разговор свободно переходил от коронации русского царя Петра к вторжению французов в Канаду, от резни поселенцев в Лашине, учиненной ирокезами, к восстанию маратхов против императора из династии Великих Моголов Аурангзеба в Индии.

Эта последняя новость и подвела беседу к истинной причине нынешней встречи – к делам Британской Ост-Индской компании. Хэл ощутил перемену в настроении собеседников по тому, как они стали смотреть на него.