Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

Идея ВСНХ принадлежала все тому же Юрию Ларину, которому Ленин доверил выработку хозяйственной политики государства. Он не имел систематического образования, а его познания в экономике были почерпнуты из нескольких прочитанных книг. Ларин был тяжело больным человеком, страдавшим прогрессирующей дистрофией мышц. Президиум ВСНХ под руководством Осинского стал местом приложения сил его соратников из фракции ультралевых коммунистов – Бухарин, Ломов, Сокольников. Другую часть руководящих работников составили рабочие и профсоюзные активисты – член Центрального совета фабзавкомов Влас Чубарь с орудийного завода, председатель профсоюза текстильщиков Ян Рудзутак и другие. Теоретическое руководство осталось за Лариным. Ричард Пайпс замечал: «Этот полупарализованный, страдавший страшными болями инвалид, мало известный даже специалистам, может по праву считаться автором уникального в истории достижения: вряд ли кому-нибудь еще удавалось за невероятно короткий срок в тридцать месяцев пустить под откос экономику великой державы» 1251.

Председатель Совнаркома появился на первом заседании бюро ВСНХ. «Здесь т. Ленин сделал один из наиболее интересных своих докладов, – рассказывал Осинский, – обосновывая проект декрета: …национализация всех банков, национализация всех крупных промышленных предприятий, аннулирование государственных займов, введение трудовой повинности, потребительских коммун и бюджетно-трудовых книжек. Члены бюро были весьма смущены этим проектом. Принципиально (кроме тов. Лозовского и Рязанова) они не возражали против положений декрета, но, очевидно, сомневались в том, что все эти меры можно было осуществить сразу. Т. Ленину был задан вопрос, считает ли он этот проект программой экономических мероприятий (на деле он ею и оказался), или он полагает, что все это можно провести сразу, одним законом. Т. Ленин ответил, что имеет в виду последнее» 1252.

Ломов объяснял принципы работы высшего органа руководства экономикой России: «Нам приходилось брать на себя решение целого ряда вопросов, которые надо было решать тут же в кабинете; в крайнем случае приходилось обращаться к телефону и в течение пяти минут решать – выдать три миллиона или десять миллионов рублей тому или иному заводу, который находился в тяжелых условиях, или же нет. Прорабатывать эти вопросы, устанавливать ту или иную сумму приходилось на “революционный глазомер”. Надо было не дать закрыться заводу, надо было поддержать рабочих с заработной платой, и только в том случае, если размер выдачи превосходил “обычный”, “нормальный”, член президиума переносил этот вопрос на обсуждение в президиум, где мы по вечерам и разрешали ряд подобных вопросов». То есть раздавали ничем не обеспеченные деньги неработающим предприятиям.

«Нами был установлен еще один порядок, название которого принадлежит т. Ларину. Это – порядок “веселого анархизма”. Не имея возможности проработать целую кучу вопросов важнейшего значения на службе, мы время от времени собирались где-нибудь в одном из номеров “Астории” (здесь же большинство из нас и жило), залучали сюда т. Менжинского – тогдашнего народного комиссара финансов, т. Пятакова – управляющего Государственным банком и других товарищей и здесь иногда за полтора-два часа намечали решение крупнейших вопросов (такого порядка, как аннулирование государственных долгов), обычно тут же набрасывали проект декрета, а после он шел к Ленину и в Центральный Комитет.

На этих совещаниях Ларин лез в один из своих бесчисленных карманов, и оттуда появлялась грязная бумажонка, исписанная со всех сторон в разных направлениях, а на ней – десятка полтора проектов различных декретов. 9/ 10мы тут же забраковывали, а 1/ 10, принятая в принципе, затем перерабатывалась и представлялась Ленину в Совет Народных Комиссаров». Что же было в бумажонках Ларина, которые становились декретами Ленина?

«Одна за другой национализировались фабрики и некоторые заводы, – рассказывал Ломов о политике Ленина. – …Любой декрет о национализации он подписывал в два счета. Надо было подойти к вопросу о том, как управляются национализированные фабрики и заводы. Мы все ухватились за идею т. Антипова – “об организации главка Главкожи”. Ленин одобрил эту идею, и главки начали появляться во всех отраслях хозяйства. Каждый из главков (Главное управление) на первых порах строился по такому принципу: одна треть – от профессиональных союзов, одна треть – от хозяев и одна треть – от Высшего совета народного хозяйства». Вскоре Ленин предложил перейти от «случайных национализаций» к планомерной национализации целых отраслей, в соответствии с программой партии. «Одной из первых таких отраслей им была выдвинута нефтяная промышленность… Кажется, второй, вслед за нефтяной промышленностью, пришла очередь нашего волжского водного транспорта» 1253.

Хотя лишней рабочей силы было много, в России стал устанавливаться принцип принудительного труда. В Петрограде зимой 1917/18 года сначала арестованных бросили на расчистку улиц от снежных завалов, а затем представителей бывших привилегированных классов заставили рыть окопы. Всеобщая трудовая повинность была закреплена в январе 1918 года в Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Каждый, кто отказывался от работы на государство, объявлялся паразитом. «Кто не работает, тот не ест».

Принялись и за крестьянство. Ленин считал его классом отдельным, но не самостоятельным. Почему? В силу его двойственной природы – работяги и собственника. И потому, что крестьянину есть что терять, кроме своих цепей. Он, в отличие от пролетария, присваивает продукт своего труда и не стремится им делиться. «Крестьяне есть особый класс: как труженики, они враги капиталистической эксплуатации, но в то же время они собственники. Крестьянин столетиями воспитывался на том, что хлеб – его и что он волен его продавать. Это мое право, думает крестьянин, ибо это мой труд, мой пот и кровь. Переделать его психологию быстро нельзя, это долгий и трудный процесс борьбы» 1254.

Первоосновой взглядов Ленина на крестьянский вопрос была не раз повторенная им мысль Энгельса: «Наша задача по отношению к мелким крестьянам состоит прежде всего в том, чтобы их частное производство, их собственность перевести в товарищескую, но не насильно, а посредством примера, предлагая общественную помощь для этой цели…» Что же касается зажиточного крестьянства, то, доводил Ленин до логического конца мысль Энгельса, «если эти крестьяне не поймут неизбежности гибели их теперешнего способа производства и не сумеют сделать для себя необходимых выводов, то марксисты ничего для них сделать не могут. Наша обязанность только облегчить и им переход к новому способу производства» 1255. То есть помочь экспроприироваться. Видимо, изначальный ленинский план носил фантастический характер: на то, чтобы выбить «мелкобуржуазное сознание» из крестьянских голов, отводилось несколько месяцев 1256.