Джон Норвич - Краткая история Франции [litres]

Одной из первых трудных задач, с которыми пришлось столкнуться Бурбону, стал выбор королевы. Еще двумя годами ранее было решено, что французский король женится на испанской инфанте Марианне Виктории. Ее тут же должным образом отправили в Париж. Единственная проблема заключалась в том, что ей было всего три года. Прежде чем девочка вступит в детородный возраст, пройдет больше десяти лет, а кто знает, будет ли Людовик, недавно перенесший серьезную болезнь, к тому времени еще жив? Понятно, что он должен как можно скорее произвести на свет наследника мужского пола, и терять время было недопустимо. В марте 1725 г. инфанта поехала обратно в Мадрид, а герцогу Бурбонскому потребовалось снова включиться в поиски.

Недостатка в подходящих принцессах не наблюдалось (составленный Бурбоном список претенденток насчитывал девяносто девять фамилий), однако на окончательное решение, похоже, в основном повлияла его любовница маркиза де При. Она склонила Бурбона выбрать одну из самых бедных (и, как уверяют, уродливых) кандидаток Марию Лещинскую, дочь бывшего короля Польши. Главной причиной для выбора маркизы, судя по всему, послужила уверенность, что она сможет полностью контролировать молодую королеву, которая будет всем ей обязана [102] К сожалению мадам де При, ей не представилось шанса кого-либо контролировать: очень скоро король сместил герцога Бурбона с поста, а маркизу сослал в ее имение в Курбепине, где в следующем году она, как писал Андре Моруа, отравилась от тоски. , но у этого выбора существовали и другие преимущества: в свои двадцать два года Мария, в отличие от инфанты, могла немедленно обеспечить «непрерывную» череду рождений королевских отпрысков [103] В итоге Мария Лещинская родила восемь дочерей, но всего двух сыновей. , к тому же полячка была целомудренной, доброй и благочестивой католичкой. Она впервые увидела своего мужа накануне венчания, которое состоялось 5 сентября 1725 г. в Фонтенбло. Вопреки ее внешности, оба, как говорят, полюбили друг друга с первого взгляда, и Людовик, похоже, сохранял верность жене первые восемь лет их супружества, только потом начав увлекаться другими женщинами. У Марии возникли трудности с завоеванием авторитета при дворе (придворные не обращали на нее внимания, поскольку она не принесла приданого и была, по их мнению, низкого происхождения), и в результате она стала приверженцем этикета и церемониала. Мария добросовестно исполняла свои королевские обязанности и сохраняла дружеские отношения с королем, появляясь с ним рядом, когда того требовали обстоятельства.

Король в момент их женитьбы был совершенно невыразительным: достаточно приятной наружности со слегка девичьим лицом, но вялый, равнодушный и склонный к унынию. Людовика XIV закалила Фронда, Людовик XV не знал ничего, кроме низкопоклонства и лести. Его бывший воспитатель, а теперь фактически первый министр, кардинал Флёри (Жюль Мишле описывал его как «миролюбивое ничтожество») совсем не повлиял на него. Однако, будучи безнадежным наставником, в роли министра он проявил себя лучше, чем можно было ожидать. Как и его современник в Англии сэр Роберт Уолпол, Флёри не вдохновлялся великими идеями, не жаждал славы; если бы эти двое шли своим путем, Европа, наверное, жила бы в прочном мире.

Людовик, однако, испытывал несколько иные чувства. После смерти короля Польши (и курфюрста Саксонии) Августа II Сильного в 1733 г. он поспешил вмешаться в борьбу за польское наследство на стороне своего тестя Станислава Лещинского, которого Август сверг с престола примерно четверть века тому назад. Успех Франции в этой войне был весьма умеренным. Станислав тайно возвратился в Польшу, и подавляющим большинством голосов сейм избрал его королем. Однако Россия и Австрия не желали франко-польского союза. Еще до церемонии коронации их силы вторглись в страну, снова сместили Станислава и возвели на престол Августа III, сына Августа II. Станислав бежал в Данциг, где ожидал помощи французов. Когда поддержка подошла, она оказалась абсолютно бесполезной, но он продолжал отчаянно сражаться, пока не попал в плен к русским. В конце концов Венский мирный договор 1738 г. позволил Станиславу пожизненно сохранять королевский титул и стать герцогом Лотарингии [104] Его память увековечена в великолепной площади Станислава в Нанси, одной из самых красивых площадей во всей Франции. с условием, что после его смерти эта провинция вернется в состав Франции.

Однако Венский мир соблюдался недолго. Всего через двадцать шесть лет после войны за испанское наследство последовала новая война, на этот раз за австрийское наследство. Австрийская империя была не столько правопреемницей, сколько продолжением Священной империи и формально избирала императора, однако за три столетия правления Габсбургов обязанности выборщиков превратились в пустой церемониал, а трон, в сущности, передавался по наследству. К несчастью, австрийские Габсбурги, точно так же, как их испанские кузены, страдали от острого недостатка наследников мужского пола – причем настолько остро, что еще в 1703 г. Леопольд I издал указ, что в случае отсутствия наследников-сыновей трон могут наследовать дочери. Дочери его старшего сына Иосифа, естественно, получали преимущество перед дочерьми младшего сына Карла. Впрочем, как мы увидим, неожиданная смерть Иосифа в 1711 г. и переход трона к Карлу в следующем году полностью изменили ситуацию. По тайной семейной договоренности, названной, по какой-то нелепой причине, Прагматической санкцией, Карл (теперь император Карл VI) отдал собственным дочерям приоритет в наследовании трона перед дочерьми своего старшего брата, одновременно закрепив, что в будущем владения Габсбургов в Северной и Центральной Европе будут неделимы.

Когда его сын умер, Карл остался единственным живым Габсбургом мужского пола в старшей линии, поэтому он решил, что наследовать ему должна его дочь Мария Терезия. По условиям Прагматической санкции, переход трона к Марии Терезии не должен был стать проблемой, и в первые несколько месяцев после смерти Карла в 1740 г. все шло нормально. Карл позаботился получить у всех основных европейских держав официальные гарантии того, что они признают наследование его дочери. Англия и Голландия, папский престол и Венецианская республика – все с готовностью признали двадцатитрехлетнюю королеву [105] Она стала императрицей только в 1745 г., да и то посредством замужества. После смерти отца империя перешла к ее дальнему родственнику с баварской стороны династии, который стал Карлом VII. Только после его смерти на императорский трон избрали мужа Марии Терезии Франциска Лотарингского (Франца I). В 1738 г. он уступил Лотарингию Станиславу Лещинскому, получив взамен Великое герцогство Тосканское. . Франция хоть и не проявляла определенности, но вела себя дружественно и обнадеживающе, а новый король Пруссии Фридрих II (позже известный как Великий) не только признал Марию Терезию, но даже предложил вооруженную поддержку, если она будет в ней нуждаться. Фридрих, как выяснилось, лгал, но Мария Терезия узнала об обмане только 16 декабря 1740 г., когда прусская армия в 30 000 человек вторглась в имперскую провинцию Силезия. Так началась Война за австрийское наследство.