Джон Норвич - Краткая история Франции [litres]

Мадам де Помпадур – самая блистательная из фавориток Людовика XV, но не последняя. Через четыре года после ее смерти это место заняла женщина совсем иного толка. Жанна Бекю, позже известная как мадемуазель Ланж, а еще позже, после фиктивного брака, как графиня Дюбарри, несколько лет была в Париже популярной куртизанкой высокого класса, среди ее многочисленных поклонников встречались и представители высшей аристократии. Она не отличалась развитым умом, да и не пыталась казаться не той, кем была, однако король страстно увлекся, задаривал ее платьями и украшениями, которыми она никогда не могла насытиться. Не стоит и говорить, что при дворе Жанну ненавидели значительно больше, чем маркизу де Помпадур. Главным врагом новой фаворитки была принцесса Мария-Антуанетта. В 1770 г. она в возрасте четырнадцати лет вышла замуж за будущего короля Людовика XVI и два года отказывалась говорить с этой женщиной.

В это время Франция переживала очередной европейский конфликт. Семилетняя война шла в Европе с 1756-го по 1763 г., но, как и предыдущее вооруженное противостояние, она охватила половину мира, в частности Америку, где к тому моменту французские колонии в Канаде, Иллинойсе и Луизиане оказались почти окружены британскими, в основном находившимися на восточном побережье. Фактически война началась именно там и продолжалась, пока не закончились боевые столкновения в Европе. Британия неуклонно отвоевывала территорию: в 1759 г. захватила Квебек (там, уже побеждая, погиб генерал Джеймс Вольф), а в Карибском море – острова Мартиника и Гваделупа с ценными сахарными плантациями [109] Гваделупу французы вернули в конце войны, а Мартиника по большей части оставалась в руках британцев до Венского конгресса 1815 г. .

В Европе Франция и Британия поменяли союзников. Французы, серьезно обеспокоенные усилением Пруссии, которая благодаря Фридриху Великому впервые в истории стала крупной европейской державой, поняли, что Австрия Марии Терезии уже не представляет для них такой угрозы, как в предыдущем столетии, преодолели свою неприязнь к Габсбургам и присоединились к ним, рассчитывая вернуть Силезию. А Британия, давний союзник Австрии, напротив, перешла на сторону своего бывшего врага Пруссии. Большинство менее крупных государств, включая Республику Соединенных провинций, благоразумно держались в стороне. У Франции, не имевшей военачальника уровня Морица Саксонского, дела шли неважно. Вторжение французов в Ганновер и Саксонию завершилось унизительным разгромом французской армии Фридрихом Великим при Росбахе, а серия поражений на море не позволила Людовику воплотить в жизнь свои планы по вторжению в Англию.

В том, что касается Британии и Франции, война завершилась подписанием в 1763 г. Парижского мирного договора, «одного из самых печальных, – пишет Моруа, – в истории Франции. Он положил конец французской империи и породил английскую». Это, должно быть, некоторое преувеличение, однако Франция потеряла Канаду («несколько акров снега», – усмехался Вольтер) [110] Франция сохранила право рыболовства у берегов Ньюфаундленда и двух маленьких островов Сен-Пьер и Микелан. вместе с островами в Карибском море, а также была вынуждена оставить восточную половину территории того, что тогда было Луизианой, – практически весь район от Миссисипи до Аппалачских гор.

5 января 1757 г. примерно в шесть часов вечера король Людовик XV, навестив свою дочь во дворце, возвращался в Большой Трианон, где тогда жил. Когда король проходил по мраморному внутреннему двору к своей карете, из темноты неожиданно выскочил молодой человек и ударил его ножом в бок. К счастью, стояла середина зимы, и Людовик был тепло одет; несколько слоев одежды, возможно, спасли ему жизнь. Несостоявшегося убийцу должным образом допрашивали, пытали и казнили на Гревской площади [111] Теперь площадь Ратуши. . По сути, это был относительно незначительный инцидент; рана, пусть и немного больше, чем «булавочный укол», как обозначил ее Вольтер, не давала причины для серьезных опасений. Сам король, похоже, был удивлен. «Зачем пытаться убить меня? – вопрошал он. – Я никому не сделал ничего плохого».

Однако он сделал много плохого народу Франции. Возможно, он не осознавал того факта, что сильно подвел французов. Людовик XV был слабым человеком (наверное, самым слабым из Бурбонов) и легко поддавался влиянию и своих любовниц, и других окружавших его людей. Кроме того, он был чрезвычайно ленив и всегда готов передать государственные дела в руки зачастую некомпетентных министров, пока сам занимался охотой или женщинами. Результатом стали проигранные войны, постоянные конфликты с Parlement и, вследствие непрерывных сражений, экономический застой. Последний период его правления отравляли бесконечные интриги довольно неприятных детей, особенно Аделаиды, старшей из его выживших дочерей, и дофина, который, правда, умер от туберкулеза в возрасте тридцати шести лет, за девять лет до кончины отца. Мадам Дюбарри, само собой, приносила Людовику некоторое утешение, но король старел, а она не могла заменить Помпадур. Весной 1774 г., во второй раз подхватив оспу, он немедленно удалил ее из своей постели и чтобы не заразить и чтобы оба получили отпущение грехов – бедной женщине было в чем покаяться. Людовик XV скончался 10 мая в Версале на шестьдесят пятом году жизни.

Поскольку его сын уже умер, корона перешла к внуку: три царствования охватили шесть поколений и полтора века. Людовику XVI было двадцать лет (в кои-то веки обошлось без регентства), но он, как мы знаем, трагическая фигура и удивительно непонятная. В нем совершенно отсутствовал шик. Он был небольшого роста, с вялым лицом, заметно полноватый, что неудивительно, учитывая его зверский аппетит [112] Говорят, что однажды утром, перед тем как спуститься в конюшню, он съел «четыре отбивных котлеты, цыпленка, полную тарелку ветчины, полдюжины яиц и выпил полторы бутылки шампанского». Об этом написано в книге Кристофера Хибберта «Французская революция» (The French Revolution). . К тому же он относился к тем людям, на которых одежда, несмотря на все усилия лучших портных, всегда плохо сидит; говорят, что, ковыляя по дворцу, он выглядел скорее как крестьянин, а не как король. Его манеры тоже заслуживали сожаления: хотя хорошо знавшие его люди утверждали, что в глубине души он отзывчивый и добрый, в общении он был грубым и резким, даже вредным. «Я хочу, чтобы меня любили», – сказал он при вступлении на трон, но, похоже, ничего для этого не предпринимал. Конечно, ему не хватало стиля, но он не был глупым: еще мальчиком Людовик бегло говорил по-английски и по-итальянски, страстно увлекался астрономией. К тому же, что гораздо удивительнее, он искусно слесарил. Он был набожным и целомудренным, а после его деда – это приятная перемена. Политика, однако, вызывала у него скуку, что, наверное, объясняет его почти патологическую нерешительность в политических делах.