Юрий Сумный - Хазарский пленник

— Да, много. Но сперва стань правителем, Владимир. Легко быть честным, создав державу, примирив врагов. А тебе? Смотри, вот простейшая уловка: печенеги. Они враги тебе, они враги Чернигову, они враги всем. Так сговорись со степняками, пусть пройдут безбоязненно по твоим землям к непокорной Твери. Пусть они штурмуют города. Пусть измотают упрямых глупцов, живущих наособицу. Тебе останется лишь малая часть работы, подобрать сбитое яблоко. Поверь, тогда твердолобые мужланы поймут, для чего нужно единство! Поймут, что значит держава! А знаешь, как делал Цезарь, великий император, которому до сей поры нет равных. Он пускал врагов, подбирал упавший плод, но этого мало. На другой год он приходил на земли врагов, мол, долг платежом красен, пройду и я через ваши земли, и, войдя, захватывал их! И правил один! Знаю, скажешь, нечестно!

Владимир лишь пожал плечами, зачем говорить очевидное.

— Пойми князь, честь хороша для мирной жизни, лгать друзьям плохо, обманывать близких глупо. Потеряешь больше! Но правитель всегда оценивается по свершениям! Ловкость и хитрость, дерзость и коварство — всё допустимо, ибо это дорога к цели! Кого интересует, что ты встретил в пути, какие преграды преодолел? Важно одно, дошёл, нет? Помнят лишь тех, кто дошёл, кто сумел добраться до вершины!

Калокир пристально поглядел на Владимира, понял, что настаивать бесполезно, и завершил разговор, предложив:

— Хочешь, угадаю, что скажет твоя наложница, узнав о нашей поездке? Что скажут хазаре? Они скажут, что Калокир опасен, ибо он лжец и всегда ищет своей выгоды! Что пить с ним из одной чаши опасно!

Сказав это, Калокир протянул князю флягу, покрытую плотной соломенной рубашкой, слабое кисловатое вино было весьма кстати, оказалось, идеально утоляет жажду. На оплётке виднелись тёмные следы засохших капель, напиток пахуч, и Владимир был благодарен собеседнику за предусмотрительность.

— Я не лгу тебе, князь. Когда станешь смотреть на мир глазами расчётливого политика, сумеешь узнать интригу под любым прикрытием, под толстым слоем шелухи. Так фокусник смеётся над проделками деревенского самоучки, легко замечая уловки. Скажу ещё одно, только прошу, даже ближним не признавайся, что от меня узнал, хорошо? Ярополк ждёт твоей слабости. Да, да, Ярополк вскоре появится здесь. Империя постарается сбросить тебя, что вполне разумно! А всё потому, что им страшен твой союз с хазарами.

Говорят, Рахиль уже носит дитя? И что ты станешь делать? Уступишь Киев Ярополку, как велит закон? Если ты так глуп, то мне тебя даже не жаль. Погибнешь вскоре, обязательно захвораешь или провалишься под лёд, а то и зарежут в пьяной свалке. Скажут, месть полоцких дружинников. За Рогнеду. Нет, не нужно бояться, на всякого мудреца найдём ответную хитрость, но и закрывать глаза не стоит. Согласись, сидя в далёком Константинополе, всё видится именно так, ты враг империи, хазары прочно держат тебя в своих руках. А Ярополк приручён, жаден, им легко управлять. Почему не поменять?

В город вернулись засветло, но всё равно поздно. Многое пришлось отложить, и в другой раз Владимир мог расстроиться, думая о предстоящих хлопотах, об упущенных возможностях разгрести дела, о грядущей неразберихе и вынужденной спешке. Но сегодня таких мыслей не было. Не было сожалений. И не колесница тому причиной. Красивое изделие уже вызвало множество разговоров, Крутко не утерпел, прокатился по улице, не дав Калокиру выпрячь лошадей, стражники сбегались, весело оглядывая подарок, и даже соседи не удержались, пришли поглазеть, потрогать колёса. Но всё же главней сама беседа. Именно Калокир помог Владимиру обрести прежнюю уверенность в достижимости мечты. Да, прав византиец. Нужно двигаться. Не искать причины и стонать над препятствиями, а двигаться. Обдумывая разговор, Владимир вышагивал к дому Рахили, остывая от горячего дня, вспоминая слова посланника и вызванные ими догадки. Хитрости и каверзы не так важны, Владимир понял иное, чего никак не мог ухватить в суете неотложных забот: нет смысла тушить пожар кухонным черпачком. А его возня именно такова. Глупость. Всё, что он делал до сих пор, глупо, мало пользы от такой работы. Тушить нужно ведром, а то и подвозить бочки! Калокир прав, князь должен глядеть вперёд, а не выметать пыль из-под колёс. Князь должен вершить своё, а не сидеть заместо писца в палатах! Завтра же он возьмётся за главное! Нужно собирать дружину! Нужен воевода, нужны тысячники! Вот главное. Как сказал Калокир: войско должно суметь отгрызть свой кус мяса, а иначе что это за армия?

Пропустив охрану вперёд, князь вошёл во двор. Рахиль стояла у крыльца, ждала. Она уже привыкла, что дружинники вечеряют вместе с хозяевами, потому и не спешит отпускать прислугу.

— Умоешься? — спросила она, протягивая князю льняное полотнище, украшенное по краям нехитрой вышивкой. Она во всём старается походить на жену, берёт пример с соседок, но почему-то те сторонятся, никак не принимают её в свой круг. Завидуют, что ли? Или жалеют Рогнеду, что безвылазно сидит в его доме как наложница.

После шумного ужина, где дружинники рассказывали, как князь мучил возницу, как спугнул зайца, да не попал, обо всём рассказывали, принимая князя как своего собрата и соратника, после споров о пользе колесницы и её недочётах, Владимир остался с Рахилью. И был удивлён её вопросом:

— Влодко, скажи, я жена тебе или просто наложница?

Он не называл её женой, но и не принимал слова «наложница», которое казалось князю тёмным, в нём содержался какой-то дурной смысл. В разговорах с близкими он говорил — моя женщина. Теперь приходилось думать: как ответить на простой вопрос, а верней, как его решить? Ведь когда-нибудь нужно решать? Она уже не первый месяц носит дитя. Будут его дети законными наследниками или нет? Нужно решать. Она права, не стоит откладывать.

— Не говори мне сейчас. Подумай, — попросила Рахиль. Казалось, она боится его гнева. Опасается потерять то, что имеет. — Или ты собрался взять женой Рогнеду? Мне обидно. Что я делаю не так, научи, мой князь? Почему лживый византиец тебе становится другом, а я остаюсь чужой? Думаешь, его подарок от чистого сердца?

— Забудь Калокира, — сказал Владимир и усмехнулся, вспомнив его пророчества. — Не будем о политике. Лучше скажи, когда сыграть свадьбу? Как ты думаешь? Только смотри, судьба князя не всегда сладка... могут и убить, могут изгнать, всякое бывало.

Но Рахиль не слушала. Она радостно обняла Владимира, прижалась наливающимися грудями, прошептала:

— Я счастливая! Владимир! Я самая счастливая! Не говори ничего, всё будет хорошо. Увидишь. Ты только не думай, что я дура и ничего не понимаю в жизни. Может, женщины и не воюют, но понять, кто враг, кто друг, они умеют сердцем, не хуже воинов! Ах, я так рада, не знаю, что говорю, не слушай меня. Лучше ответь, мы сможем стать супругами? Какие обряды приняты у вас?