Сергей Щепетов - Айдарский острог

По берегам росло всё больше и больше деревьев, в конце концов начался настоящий лес, что, безусловно, свидетельствовало о приближении к острогу. Ушедшие вперёд заметили какие-то сооружения на берегу и на обратном пути высадились. Кроме прочего, они обнаружили нечто вроде избы. В ней засело несколько русских, которые на попытку приблизиться к ним ответили выстрелами из ружей и луков — щели-бойницы имелись со всех сторон. Неся потери, таучины добрались до стен, однако поделать ничего с ними не смогли — брёвна толстые, дверь крепкая, крыша тоже бревенчатая, да ещё и покрыта дёрном, так что поджечь её трудно. К тому же при любой возможности русские лезли наружу и дрались врукопашную — вполне успешно. В таучинской команде опытных вояк не было: столкнувшись с нестандартной ситуацией, они почесали бритые затылки и убыли на соединение с основными силами. Как выяснилось из расспросов, поломать стоявшие у берега лодки они не удосужились.

Когда флотилия прибыла к месту боестолкновения, зимовье, естественно, было пустым, а лодки отсутствовали. Кирилла смутило количество старого брошенного снаряжения вокруг жилья, а также тропы, которые вели от зимовья вверх и вниз по течению. Видно было, что их активно используют уже много лет. Учёный настоял на том, чтобы задержаться здесь и разобраться с этим местом «по существу». День спустя «существо» стало понятным: тут находится «житница» Айдарского острога. На участке берега, протяжённостью километра три, сосредоточены «рыбалки» — места вылова и заготовки рыбы. Собственно говоря, рыба идёт везде, но не везде её удобно ловить самодельными сетями — должно быть подходящее дно, глубина и течение. Плюс рядом должен быть берег, на котором удобно рыбу разделывать и вялить. В общем, для массовой заготовки, от которой зависит жизнь и смерть, требуется довольно много условий, которые надо искать в природе или создавать самому. Вот здесь они за много лет и были созданы — шалаши, избушки, вешала, шайбы, а в воде даже кое-где устроены мостки для удобства причаливания. Там, где протока распадается на несколько рукавов, эти рукава сплошь иссечены загородками, чтобы сузить проход для рыбы. Было похоже, что народ здесь рыбачил вовсю, но при приближении таучинов счёл за благо унести ноги.

Данная информация была окучена на посиделках с участием всех «сильных» участников похода. От прежних заседаний нынешние отличались тем, что никто не настаивал на реализации именно своих планов дальнейших действий. Все с опаской поглядывали на Чаяка и Кирилла — в основном, конечно, на первого. Учёный уловил момент, когда один участник говорить кончил, а другой ещё не начал.

— Все останутся здесь, — твёрдо заявил он. — Все останутся здесь, а я пойду на разведку в острог. Нужно узнать, сколько там воинов, какое у них оружие, можно ли уничтожить деревянное стойбище и как лучше это сделать. Нужно узнать всё, иначе мы можем погибнуть, а русские останутся — этого нельзя допустить! Идти должен именно я, потому что знаю все языки, я могу притворяться мавчувеном и даже менгитом — в обмане врагов нет бесчестья для воина!

— Это так, — неохотно признали таучины. — Это так, но ты уже был в этом деревянном стойбище...

— То было зимой, а сейчас лето! Надо узнать, как враги готовятся нас встретить!

— Да, конечно, — вновь согласились воины, — но те, кто видел тебя раньше, вряд ли забыли твоё лицо.

— Угу, — вздохнул Кирилл. — Особых примет у меня хоть отбавляй... Хотя мою рожу никто не видел — во всяком случае из тех, кто может выдать.

План был достаточно прост, чтобы претендовать на успех. Под угрозой таучинского нашествия местное население, естественно, должно искать защиты — в том числе и в остроге. Вряд ли Петруцкий решится закрыть ворота перед беженцами. А если и решится, то уж от стен-то прогонять их точно не будет — жалко ему, что ли?! Для того чтобы сойти за мавчувена, даже маскарада особого не требуется — одежда у них почти такая же. Ну, разве что волосы надо подкрасить сажей с жиром и заплести в две косички. На лицо можно накинуть «вуаль» — волосяную сетку, которой многие защищаются от комаров. Ну а чтобы уж совсем не вызывать подозрений в своей «мирности», Кирилл пойдёт с Луноликой! Для полной маскировки будет не хватать только орущего младенца на руках, но и так сойдёт.

Этот блестящий план с восторгом восприняла только Луноликая. Она и волосы Кириллу подкрасила, и заплела их вполне профессионально. Кроме того, она сказала, что по её — женским — сведениям речные мавчувены очень ревнивы и не разрешают своим жёнам украшать себя, чтобы не понравиться кому-нибудь постороннему. Учёный этому не поверил, но сказал, что будет правильно, если все украшения женщина снимет и в остроге будет выглядеть грязноватой и неопрятной. Ну и мешки какие-нибудь надо взять для маскировки — вроде как последнее барахлишко спасли от таучинов.

При всём при том соваться просто так в острожное многолюдство Кириллу было боязно. Судьба, однако, к разведчикам была благосклонна — на самом подходе к острогу они встретили трёх рыбаков.

Идти пешком через заросли и протоки не хотелось, и Кирилл с «женой» отправились в путь на кособокой неуклюжей долблёнке, найденной в кустах возле одной из промысловых избушек. Места в ней едва хватило для двоих, а толкаться вперёд приходилось однолопастным веслом — по-индейски. Они выдвинулись из-за поворота протоки и некоторое время наблюдали, как местные мужики мучаются с сетью. Лодки у русских не было, так что, проверив сеть, они выставляли её в «рабочее» положение при помощи длинного шеста, состоящего из трёх связанных друг с другом сегментов. Нужно было отпихнуть крайний поплавок вместе с грузилом как можно дальше от берега, но шест гнулся, сеть сносило течением. Как только снасть оказывалась в нужном положении, почти сразу же её нужно было тянуть обратно на берег, чтобы извлечь попавшуюся рыбину. Любое промедление грозило тем, что рыба запутает сеть насмерть, поскольку грузила были лёгкими (иначе шестом не сдвинуть), а берестяные поплавки — маленькими (иначе их будет сносить).

Кирилл подплыл совсем близко и наблюдал процесс рыбной ловли, держась за свисающую над водой ветку ивы. Рыбаки неприветливо посматривали на зрителей, но никакого беспокойства не проявляли. Они, наверное, были семейством: отец, сын и внук — расхристанный мальчишка с застарелым насморком. Ему-то, как самому молодому, и приходилось в основном лазить в воду. Старшие тоже сухими не были и на аристократов походили мало. Когда сеть в очередной раз стали выпихивать на течение, Кирилл отцепился от ветки и потихоньку двинул свою лодку вперёд.

— Бог в помощь, православные, — проговорил он с некоторым акцентом. — Не пособить ли?