Сергей Моисеев - Переход через пропасть

Зашли в монастырь, приложились к мощам святых иноков-воинов.

На следующий день, как говорится, для гарантированного эффекта Макс привез меня в Донской монастырь и там, у мощей патриарха Тихона, вручил мне образ Донской Божией Матери и помазал маслом, освященным у мощей патриарха.

На молебне икона замироточила

В Донском монастыре перед возвращением в Харьков. 28.02.2014 г.

Видя явную параллель с ситуацией на Украине, я мысленно говорил себе: «Да минует меня чаша сия, но на все Твоя благая воля». Это была моя личная Гефсимания.

Я понимал, что возвращаюсь в полную неизвестность.

В Донском монастыре Максим на всякий случай меня сфотографировал, и фоном был трагический сюжет — расстрел большевиками новомучеников российских.

Утром первого марта я ехал поездом в Харьков. На таможне кроме пограничников ко мне подошли два товарища оперативной наружности, стали расспрашивать, с какой целью я ездил в Москву? С каким-то особым вниманием досмотрели все мои вещи и даже взяли на просмотр телефон. Явно думали, что я могу везти чемоданчик с деньгами, но денег у меня не было. Они успокоились, их сознание, отравленное рыночной экономикой, не могло вместить, что можно без денег повлиять на ход исторического процесса. Икона Донской Божией Матери их не впечатлила. А зря!

Прибыв в Харьков, я сразу пошел на площадь Свободы, там уже начался митинг. Десятки тысяч харьковчан вышли выразить протест произошедшему на Украине государственному перевороту.

Тут было много знакомых, друзья, родственники, моя жена и дети. Харьковчане вышли на митинг как на праздник, чувствовалось общее воодушевление, нас тогда обнадеживала уверенная риторика российских политиков.

Я стал помазывать казаков и ополченцев маслом от мощей патриарха Тихона. Они прикладывались к иконе.

Подошел к трибуне, на ней толкотня, битком народу. Мой соратник по антимайдану Антон Гурьянов, который впоследствии поставит в тупик мэра Харькова Кернеса простым вопросом: «А вы готовы умереть за Харьков?» — машет мне рукой, типа места нет и трибуна вот-вот рухнет. Но я настойчив.

На фото справа Владимир Винограденко (Апостол). 01.03.2014 г.

Харьков, площадь Свободы. 01.03.2014 г.

Саша Александровский тоже — ну, видишь, нет места. Думаю: «Ну и соратнички, как всегда…» Одним словом, не чувствуют важности момента. Тогда я еще не знал, что мэр нашего города, Геннадий Адольфович Кернес, битый час в разных обтекаемых формах объясняет непонятливым харьковчанам, что пора бы сворачивать протест. И эти ребятки, которые приехали с киевского майдана и теперь хозяйничают в здании областного совета в нашем городе, на самом деле не так уж плохи. Мы просто друг друга не поняли, а нам надо бы поиграть с ними в футбол.

Одним словом, концепция наверху изменилась еще неделю назад, а эти непонятливые харьковчане не поспевают за новыми трендами, видите ли, они не хотят принять новой реальности с героем-бандерой и радужными гей-парадами.

Я продолжаю настойчиво прорываться на сцену, и тут Кернес говорит что-то о важности Церкви и веры. Тогда Александровский толкает охранника: надо бы Серегу пропустить. Подхожу к мэру, поясняю ему: я только что прибыл из Москвы, где нашему ополчению москвичи подарили икону. Он: «Ладно, подожди, дадим слово». Жду. И вот мне дают выступить.

Я говорил о том, что эту икону нашим ополченцам подарили православные хоругвеносцы и этот Богородичный Образ был вручен преподобным Сергием князю Дмитрию Донскому перед Куликовской битвой. И в нашей ситуации это весьма символично. Свою краткую речь я закончил словами преподобного Сергия Радонежского: «Чести потребуют — отдай! Злата потребуют — отдай! Имя и веру не отдавай! Ведь есть черта, которую нельзя переступать!»

Я говорил спокойной, уверенной интонацией. Известно, что неуверенность, растерянность оратора тут же передается аудитории, сеет замешательство, панику, но также через слово передается воодушевление и присутствие духа.

Ведь что такое слово? Слово — это оболочка духовной энергии. Слово, сказанное из глубины чувств, от сердца, действует особым образом. Кто-то из философов сказал: «Можно просчитать последствия ядерной войны, но нельзя постичь последствия брошенного в мир слова!»

Огромная толпа, как от искры, воспламенилась, кричат мне: «Благослови! Осени иконой! И облсовет! Облсовет!»

Осенил иконой собравшихся харьковчан со словами: «С нами Бог, с нами Победа! Как говорил Суворов: “Молись Господу — от Него победа!”» Осеняю иконой и облсовет. Вижу, как смотрят на наш митинг из окон засевшие в здании «правосеки». («Правый сектор» — организация боевиков киевского майдана.)

(1 МАРТА 2014 Г. СТАРТ РУССКОЙ ВЕСНЫ. СЕРГЕЙ МОИСЕЕВ. ВЫСТУПЛЕНИЕ ПЕРЕД ШТУРМОМ ХОГА

https://www.youtube.com/watch?v=ehf9T1Sbil0)

Спускаюсь с трибуны, на которой начинает прыгать какая-то певица (это известная традиция «Партии регионов», так обычно заканчивались любые, даже самые серьезные мероприятия), но ее уже никто не слышит. Народ огромной волной рванул к облсовету. Это была небывало воодушевленная огромная сила. Энергия русского Харькова, сжатая до предела и копившаяся десятки лет, в одно мгновение вскипела, как волна, вырвалась наружу. Это было невероятно — СЛОВО СТАЛО МАТЕРИАЛЬНОЙ СИЛОЙ!

Первые секунды Русской весны. 01.03.2014 г.

Кернес кричит в мегафон: «Не поддавайтесь на провокации! Харьковчане, остановитесь!» Но его никто не слышит, люди бегут на штурм. На растерянных лицах губернатора и мэра читается: «Шеф, все пропало!»

Антимайдановцы выбивают стекла, пролазят в окна, бьются в дверях здания. Из окон сверху на головы штурмующих летят камни, палки, звучат выстрелы, хлопки взрывпакетов, светошумовых гранат. Бегу вперед со всеми, проношу над головами икону, в метре от меня пролетает выстрел от ракетницы.

Укрофашистов в считаные минуты в ожесточенной рукопашной схватке буквально выносят из здания. Выволокли, стали проводить сквозь коридор позора, чтобы их не забили, я взялся выводить их паровозиком, часть плевков и ударов пришлось принять самому. Рад был, когда удалось вытащить пару наших товарищей, которых как-то снесло в толпу бандеровцев, их пинали вместе с ними, и они не могли никак доказать, что свои.