Екатерина Мишаненкова - Блудливое Средневековье

Есть такой любопытный нюанс, касающийся переодевания Жанны в мужское платье и реакции на это окружающих. Честная женщина носить мужскую одежду не могла по определению, это было и греховно, и вызывало негодование как попытка низшего создания занять неподобающе высокое место. Даже в романтической и куртуазной литературе такие переодевания встречаются очень редко, и женщины на это идут, по большей части либо подчиняясь мужу, либо в отчаянной ситуации, чтобы спасти свою добродетель.

По изображениям тоже хорошо видно, что женщина может быть в доспехах, с мечом и копьем, сражаться с мужчинами, командовать армией, защищать город – но при этом всегда в юбке. Доходит до смешного – Жанна Фландрская [13] Жанна Фландрская (фр. Jeanne de Flandre), Жанна де Дампьер, Жанна де Монфор, Жанна Пламенная (ок. 1295–1374) – герцогиня Бретани, жена герцога Жана IV. Активная участница войны за Бретонское наследство (1341–1364). Согласно хронисту Фруассару, «графиня, у которой сердце было мужское и львиное, ездила из улицы в улицу на боевом коне, облаченная в доспех, и призывала своих людей хорошо себя выказать. Она также велела, чтобы женщины и дети разбирали мостовую, носили камни и булыжники на стены и помогали защитникам». изображена во время морского сражения в кирасе, юбке и высоком дамском головном уборе – эннене. Амазонки, о которых я уже писала, тоже практически всегда изображались в доспехах поверх женского платья.

Общественное мнение было в этом вопросе категорично – в мужском наряде могла ходить только «нечестная женщина». И как раз в армии такие женщины были – походные любовницы рыцарей и воинов, а также обычные проститутки. «Любопытное подтверждение этого факта содержится в «Книге об императоре Сигизмунде» Эберхарда Виндеке (ок. 1380 – ок. 1440), посвятившего несколько глав своего труда рассказу о Жанне д’Арк, в частности, знаменитой истории с изгнанием проституток из французского лагеря. Как отмечает автор, передвигались эти дамы верхом и были одеты в доспехи, а потому никто – кроме самой Жанны – не мог заподозрить, что это – женщины.

В письмах о помиловании [имеются в виду королевские указы о помиловании] первой половины XV в., которые получали французские солдаты, можно встретить достаточно упоминаний о «femmes de péché», «ribaudes», «garses», «barcelettes», бывших их «подружками» или «служанками». Как отмечает Филипп Контамин, постоянное присутствие «проституток в мужском платье» или «девушек в одежде пажа» в армии французов и объясняло негативное отношение их противников – англичан и бургундцев – к Жанне д’Арк, также одетой в мужской костюм, и прозвища, которыми они ее награждали. Так, Парижский горожанин передавал рассказ о том, что какой-то английский капитан называл Жанну «развратницей и проституткой», а Жан Паскерель вспоминал на процессе реабилитации другое ее прозвище – «проститутка Арманьяков». «Проституткой и ведьмой» называли англичане Жанну, по мнению Панкрацио Джустиниани. Наконец, целый «букет» обидных прозвищ был собран автором (или одним из авторов) «Мистерии об осаде Орлеана»».

Несложно заметить, что ни в одной статье прокурор Жанну не обвинял в распутстве прямо, не называл ее предполагаемых любовников, не упоминал сексуальных контактов с каким-либо мужчиной. Все доказательства косвенные – работала на постоялом дворе, где всегда много проституток, общалась с продажными женщинами и развратными солдатами, приличный человек не захотел на ней жениться, и даже одеваться ей помогали мужчины.

Почему? Ответ простой – естественно, потому, что никаких доказательств распутства Жанны и ее сексуальных или даже романтических связей с мужчинами у прокурора не было. А ее отношение к продажным женщинам прекрасно видно по истории с изгнанием проституток из французской армии.

Неудивительно, что в других статьях ей предъявляют обвинения в том, что «против воли Господа и святых Жанна высокомерно и гордо присвоила себе главенство над мужчинами, выступая в качестве военачальника и предводителя армии». И приговор ей в итоге был вынесен как жено-мужчине – «судьи, сделав особый упор на мужском костюме, ношение которого в конце концов послужило формальной причиной для вынесения смертного приговора, отказались от первоначальной идеи видеть в Жанне обычную проститутку».

Почему не удалось объявить Жанну распутницей и проституткой, объяснить легко – слишком высокопоставленные персоны были в этом замешаны. Ее девственность подтвердили уважаемые дамы, в том числе Иоланда Арагонская, теща французского короля и родственница большинства европейских монархов. Сомневаться в их словах, да еще по такому специфическому вопросу – значило подрывать репутацию благородных дам, лишив общество гарантов благопристойности.

«Подробно на обвинении Жанны в проституции останавливался и Тома Базен, специально изучавший материалы ее дела: «Но она утверждала, что дала обет безбрачия и что она исполнила его. И хотя она долгое время находилась среди солдат, людей распущенных и аморальных, ее ни в чем нельзя было упрекнуть. [Скажу] больше: женщины, которые ее осматривали и проверяли, не смогли ничего найти [предосудительного] и объявили ее девственницей».

Зачем вообще суду нужно было это обвинение в проституции? За это не слишком почетное занятие смертная казнь не полагалась, так какой от него был толк? Ответ на этот вопрос тоже прост.

Чтобы объявить ее ведьмой.

«Также эта обвиняемая творила и изготовляла многочисленные зелья, распространяла суеверия, предсказывала будущее, позволила почитать себя и поклоняться себе, она вызывала демонов и злых духов, советовалась с ними, водила с ними знакомство, заключала с ними договоры и соглашения, которыми затем пользовалась…»

Тема колдовства последовательно развивалась обвиняющим Жанну прокурором в статье IV, где говорилось, что «магическим искусствам», ремеслу предсказаний и наведению порчи Жанна обучилась у старых женщин в своей родной деревне, жители которой с давних времен были известны занятиями колдовством. Последнее подтверждалось статьями V и VI, повествующими о «чудесном дереве» и об источнике, где, по слухам, обитали злые духи, именуемые Феями, и куда местные жители – в том числе и Жанна д’Арк – приходили ночью танцевать и петь, а также вызывать демонов и творить свои злые дела. Статья VII завершала тему колдовства: здесь рассказывалось о мандрагоре, которую Жанна иногда «имела обыкновение носить на груди, надеясь с ее помощью обрести богатство».

Все один к одному – и мандрагора, считавшаяся основным компонентом любовной магии, и пляски по ночам, и злые духи. Такова была особенность средневекового понимания ведьмовства. Мы привыкли к стереотипам времен «охоты на ведьм», но это уже куда более поздние времена, XVI–XVII века. А средневековая ведьма обязана была быть еще и распутницей.