Ронен Бергман - Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций

Программа «Грузы» была отменена 8 апреля 1979 года, после того как неправильно сработавшее взрывное устройство убило оперативного работника Шин Бет [763]. Авраам Шалом был назначен руководителем Шин Бет в 1980 году, и немедленно восстановил эту программу в еще бо́льших объемах.

Шин Бет под руководством Шалома использовала агрессивную тактику против палестинцев на оккупированных территориях и в Ливане, но руководитель службы хорошо понимал, что в конечном счете оккупация была проблемой, которую невозможно решить только силой. «Все, что мы могли делать, – это контролировать войну, – говорил он. – Мы могли поддерживать пламя на определенном уровне, чтобы наше государство могло делать то, что ему необходимо. И это было важно. Но проблему оккупации не решало» [764].

И он был не одинок в своем мнении. Почти все руководители спецслужб придерживались леволиберальных взглядов на палестинскую проблему и являлись сторонниками политического решения, которое должно было привести к компромиссу и созданию независимого палестинского государства [765]. Но если эти люди и говорили об этом, то очень тихо. Несмотря на свою личную точку зрения по поводу оккупации, Шалом не шел наперекор своим начальникам, а только продолжал применять, и очень эффективно, политику предотвращения терроризма.

В то время Шин Бет было все труднее сдерживать всплеск террористической активности против АОИ в Ливане, стране, где службу безопасности не связывали никакие законы и где она, соответственно, применяла особенно жестокие методы. «Ливанизация оказала сильное воздействие на Шин Бет, – говорил Шимон Ромах, руководивший операциями службы в этой стране. – Поскольку там не было ни гражданского контроля, ни контроля со стороны СМИ, ощущение свободы действий и отсутствие боязни, что все это попадет в прессу, играло большую роль».

Эта свобода действий затронула и Авраама Шалома. «На всех уровнях из-за Ливана ощущался элемент развращенности, – рассказывал Гинос-сар. – Получалось, что Шалом, очень тесно связанный с происходящим в Ливане, мог отдавать в этой стране приказы, которые там проходили, но которые не прошли бы в израильских реалиях» [766].

К тому времени, когда произошел инцидент в Ашкелоне, Шалом уже четыре года руководил операциями Шин Бет с полным карт-бланшем на руках. У него не было никаких оснований полагать, что еще одна пара мертвых палестинских террористов вызовет проблемы.

Но одним из людей, кто бросился к автобусу при начале штурма и оказался поблизости от него, когда штурм закончился, был израильский фоторепортер Алекс Левац.

В возникшей суматохе Левац снимал всех, кто был вокруг него. Он видел, как двое крепких мужчин уводили низкорослого черноволосого юношу. Сначала Левац не понял, что этот человек в наручниках. «Когда я сделал этот снимок, то не понял, кто это был. Думал, что один из освобожденных пассажиров, – рассказывал Левац комиссии по расследованию инцидента. – Но когда один из уводивших его людей со злобой бросился на меня, я посчитал, что он возражает против фото, являясь засекреченным оперативником» [767]. В действительности эту троицу составляли Маджди Абу Джумаа и два оперативных работника подразделения «Птицы».

«Мы вытащили его, – свидетельствовал один из бойцов. – Через несколько метров сверкнула вспышка. Один из оперативников крикнул: “Забери у него пленку!”»

Левац еще не осознал до конца, что происходит, но понял, что на его последней фотографии имеется что-то важное. Поэтому, прежде чем оперативник «Птиц» дотянулся до него, он моментально заменил пленку в фотоаппарате, а экспонированную успел сунуть в носок [768].

Армия обороны Израиля объявила, что «сегодня утром при штурме автобуса, захваченного террористами десять часов назад на Прибрежном шоссе, все нападавшие боевики были убиты» [769]. Редакторы газеты Hadashot, на которую работал Левац, поняли, что в их руках сенсация, и хотели напечатать фотографию, сделанную репортером, однако военная цензура не разрешила им этого. Но кто-то тайком передал фото в иностранные СМИ, включая немецкий еженедельник Stern, который напечатал ее. Затем и в Hadashot обошли цензуру и перепечатали статью из The New York Times, поместив и фотографию [770].

Родственники и соседи в секторе Газа опознали молодого человека на фотографии как Маджди Абу Джумаа. На нем не видно никаких ран, глаза у него открыты, и он в наручниках. Оперативники не поддерживают его, из чего можно сделать вывод, что он стоит самостоятельно.

Публикация фотографий после официального объявления о том, что все террористы были убиты во время штурма, вызвала всплеск общественного возмущения, что совпало с недостатком доверия к властям после Ливанской войны, и привела к атакам на правительство со стороны ряда либеральных СМИ [771].

Премьер-министр Шамир и Шалом выступали против официального расследования дела, но их мнения никто не хотел слышать. Министр обороны приказал создать комиссию по расследованию инцидента, а позднее еще одна такая комиссия была создана Министерством юстиции.

28 апреля, через два дня после создания первой комиссии, Авраам Шалом приказал десяти своим ближайшим подчиненным – офицерам «Птиц», которые принимали участие в убийствах, юридическим советникам Шин Бет и другим ответственным сотрудникам службы, включая Иосси Гиноссара, собраться в апельсиновой роще возле Нетаньи, к северу от Тель-Авива. Он специально выбрал это пустынное место, где их никто не мог увидеть, вдалеке от объектов Шин Бет, в которых стояли прослушивающие устройства. Эти устройства в обычное время служили интересам Шин Бет. Однако Шалом опасался, что в данный момент они могут помешать его планам.

Той ночью, при свете звезд, Шалом и его люди дали друг другу взаимную клятву никогда не раскрывать правду об этом деле и сделать все, чтобы замять его, поскольку если этого не сделать, то, по словам Шалома, «государственной безопасности Израиля будет нанесен большой ущерб и будут вскрыты секреты службы Шин Бет» [772].

Все собравшиеся знали, что если они скажут правду или если она вскроется в ходе расследований, они могут пойти под суд за пытки или даже за убийство. «Они просто поклялись друг другу, что никогда не промолвятся об этом инциденте, – рассказывал Реувен Хазак, заместитель Шалома. – Ни о самих убийствах, ни об их сокрытии» [773].

В апельсиновой роще и на последующих встречах в своих домах они разработали план, который присутствовавший на некоторых встречах Хазак описал в ретроспективе «как заранее спланированную кампанию против судебных органов и государственных учреждений» [774].

План имел две взаимосвязанные части. Первая. Шалом предлагает Аренсу и Шамиру, чтобы назначенный им представитель был включен в комиссию по расследованию, и, таким образом, «в работе комиссии была бы представлена Шин Бет, и было бы обеспечено сохранение секретов службы». Это с виду невинное предложение оказалось принято, и Иосси Гиноссар был назначен членом комиссии по расследованию Министерства обороны.