Ронен Бергман - Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций

Комиссия не определила, кто убил задержанных, но рекомендовала, чтобы в отношении Мордехая было проведено расследование военной полицией [781]. Оно привело к его обвинению в убийстве. В июле 1985 года комиссия Министерства юстиции пришла к такому же заключению.

Заговор Шалома сработал. Невиновный человек должен был пойти под суд за свои преступления.

Мордехай решительно отрицал все обвинения в свой адрес, однако ему почти никто не поверил [782]. «Любой другой человек на месте Мордехая покончил бы жизнь самоубийством», – сказал Эхуд Барак.

«В течение двух долгих лет я и моя семья жили как в аду» [783], – скажет позднее Мордехай.

Однако, к счастью для него, позже в процесс вынесения приговора по обвинению Мордехая включился молодой и энергичный военный юрист Менахем Финкельштейн, который представлял Армию обороны Израиля в комиссии Министерства юстиции.

Финкельштейн, ортодоксальный еврей, в котором Талмудом были воспитаны педантизм и скептицизм и который впоследствии станет известным судьей окружного суда, тщательно изучил показания свидетелей и почувствовал, что в них что-то не так [784]. «Свидетельства оперативников Шин Бет были однозначными, – говорил он. – В них не усматривалось попыток лжи. Однако стремление возложить всю вину на Мордехая показалось мне странным».

Мордехай признал, что когда двоих террористов выводили из автобуса, он ударил по одному разу каждого из них, задавая им вопросы. Однако тщательное изучение всех свидетельских материалов ясно показало, что братья Абу Джумаа были переданы Шин Бет в гораздо лучшем состоянии, чем утверждали оперативники службы. Финкельштейн начал борьбу и с Шин Бет, и с Министерством юстиции, настаивавшими, что Мордехая нужно судить за убийство [785]. Он поднял заключение патологоанатомического вскрытия террористов, в котором было отмечено, что удары Мордехая могли убить преступников, которые на фотографиях Леваца выглядели вполне жизнеспособными.

Усилия Финкельштейна не смогли предотвратить предъявления Морде-хаю обвинения по двум статьям за убийство, и генерал должен был предстать перед специальным военным трибуналом. Однако тщательная юридическая проработка этого дела Финкельштейном [786]оказала влияние на сам ход судебного разбирательства, и после единственного заседания и короткого изучения свидетельств суд Мордехая оправдал [787].

Казалось, что на этом «ашкелонское дело» и закончится. Достойного человека втоптали в грязь, и его имя было запятнано, хотя в конечном счете он был оправдан. Никакие секреты Шин Бет раскрыты не были, и никто не ответил за творившиеся там преступления.

Весь этот инцидент могли бы окончательно предать забвению, если бы у трех руководящих сотрудников Шин Бет не проснулась совесть. Одним из них был Реувен Хазак, заместитель руководителя общей службы безопасности, которого планировали вскоре на замену Аврааму Шалому. Сначала эти трое попытались предупредить Шалома о том, чтобы он перестал лгать. Пелег Ра-дай сказал Шалому, «Никсон пал не из-за глупой операции по вмешательству в чужие дела, а из-за того, что попытался все скрыть». [788]Шалом не среагировал. Хотя сначала сам Хазак был вовлечен в заговор по лжесвидетельствам, он позже пришел к заключению, что закрыть это дело можно только в том случае, если все заговорщики уйдут в отставку. Шалом наотрез отказался.

29 октября 1985 года Хазаку удалось получить аудиенцию у премьер-министра Шимона Переса, который сменил Шамира в сентябре 1984 года по соглашению о ротации, поскольку их партии объединились на выборах в кнессет, состоявшихся в том же году. Перес внимательно выслушал Хазака, который пришел со списком, детально перечисляющим убийства и их сокрытие в Шин Бет. «Моральная основа, на которую общая служба безопасности опиралась в осуществлении своих обязанностей, практически разрушена» [789], – сказал Хазак Пересу.

Тот ответил: «Обычно перед принятием решения я думаю».

Хазак ушел от премьера с ощущением облегчения, чувствуя, что его обвинения были восприняты серьезно и что вскоре последует адекватная реакция. Но он ошибался. Шалом оказался гораздо более искусным тактиком. Ранее он уже встретился с Пересом и представил ему совершенно другую картину. Он охарактеризовал ситуацию как открытое выступление трех нарушителей закона, чья цель состояла в том, чтобы изгнать его и захватить власть в Шин Бет.

При полной поддержке Переса Шалом уволил трех «возмутителей спокойствия» [790]. Они вынуждены были опозоренными покинуть службу, которой отдали всю жизнь, подвергнутые остракизму со стороны коллег, которых заставили поверить в то, что они предатели.

Но эти борцы за справедливость нанесли ответный удар. Поздно вечером 9 марта 1986 года они пришли в почти пустой центральный офис Министерства юстиции в Восточном Иерусалиме и проследовали в кабинет Генерального прокурора Ицхака Замира.

Встреча продолжалась три с половиной часа, и трое бывших сотрудников Шин Бет выложили все – не только историю с двумя палестинцами и попыткой подставить Мордехая, но и данные о внесудебных убийствах, пытках и лжесвидетельствах, которые практиковались в общей службе безопасности десятилетиями.

Заместитель государственного прокурора Дорит Бейниш не могла поверить, что Перес все выслушал и ничего не предпринял. «На вашей встрече с премьер-министром вы говорили о сокрытии преступлений?»

«Мы говорили обо всем», – ответил Хазак.

«Мне показалось, что небеса обрушились на нас, – сказал Иехудит Карп, заместитель государственного прокурора по специальным вопросам. – Невозможно переоценить то, что произошло тогда. Речь шла о вопиющем попрании закона, о разложении всех систем. Я не помню дела такого же уровня важности в истории государства Израиль» [791].

Сразу же были запущены два новых расследования: полицейское следствие по «ашкелонскому делу» и комплексная проверка работы Шин Бет комиссией во главе с Карпом.

Для Шалома это была катастрофа. Он пережил два расследования по лжесвидетельствам и по обвинениям во лжи, уволил троих «возмутителей спокойствия». Но два мертвых палестинских террориста как будто преследовали его. Теперь, когда весь заговор раскрылся, ему будет гораздо труднее убедить следователей поверить в другую вымышленную историю.

И все же Шалом и его союзники не сдавались. Вместо этого они развернули «широкую кампанию лжи, слухов и клеветы против троих борцов за справедливость и Министерства юстиции», – рассказывал Карп. За сотрудниками министерства организовывали слежку, их телефоны прослушивались в попытках собрать информацию для шантажа и для того, чтобы перехитрить своих оппонентов. По ночам чиновники Министерства юстиции получали анонимные телефонные звонки с угрозами, к Замиру была приставлена круглосуточная охрана. Однажды ночью к его дому была вызвана скорая помощь, хотя он был здоров. Ему на дом присылали венки. Журналистам через источники Шин Бет сливали слухи о том, что у одного из «возмутителей спокойствия» завязалась интрижка с заместителем государственного прокурора Бейниш.