Ронен Бергман - Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций

Служба внутренней безопасности Шин Бет, которая несла ответственность за противодействие палестинским атакам на оккупированной территории, использовала незаконные методы еще с 1960-х годов. Следователи Шин Бет не без оснований опасались, что если не выжмут информацию из захваченных пленников, будет убито больше израильтян. То, что в ходе допросов начиналось как запугивание и унижение, превратилось в настоящие физические пытки: «постановочные» казни, лишение узников сна, длительное пребывание в мучительных позах, воздействие экстремальных температур – как жары, так и холода. Иногда заключенным вводили «сыворотку правды», которая, как им говорили, вызывала импотенцию.

Темные и грязные помещения, в которых сотрудники Шин Бет обычно проводили допросы, имели настолько мрачную репутацию, что «даже нормальный человек, который пересекал их порог, был готов признаться в том, что это он убил Христа», – рассказывал Гиллон.

Даже Авраам Шалом вспоминал, что был глубоко шокирован тем, что увидел в изоляторе временного содержания в Хевроне, который посетил в качестве руководителя «Птиц» и где присутствовал «при жестком допросе одного араба, который был, по-моему, уже пожилым. Ему было в то время 55 лет, но выглядел он намного старше. А наш парень орал на него: “Почему ты лжешь?” Араб был раздавлен, стар, сломлен, и мне даже стало жалко его. Я спросил: “Почему он так кричит на него?” А следователь взял стул, сломал его ударом об пол, поднял одну из ножек и раздробил старику руку. Он сказал: “Положи руку на стол” и затем разбил ему все пальцы». Шалом продолжал: «В другой раз я увидел, как допрашивающий убил араба. Даже не ударами. Он просто толкал его на одну стену, потом на другую, на одну, на другую… Потом он взял этого араба за голову и чуть не пробил его головой стену. Через неделю тот араб умер от мозгового кровотечения. Все это было покрыто».

Некоторые заключенные умирали во время пыток, а некоторых доводили до самоубийства. В других случаях задержанные активисты ООП оказывались мертвыми еще до того, как их довозили до места заключения.

Раз за разом члены ООП просто исчезали [756]. Их домочадцы подозревали, что они находятся в израильских тюрьмах, и обращались в полицию за помощью. Полиция публиковала фотографию пропавшего человека в местной газете – стандартная практика в таких случаях – и, в свою очередь, обращалась в Шин Бет с вопросом, нет ли у службы какой-либо информации о пропавшем. «У нас был на эти случаи готовый ответ, – рассказывал Иосси Гиноссар, высокопоставленный сотрудник службы внутренней безопасности. – Он гласил: в органах безопасности сведений о местонахождении данного человека нет. Это то, что мы из раза в раз повторяли полиции в ответ на их вопросы, хотя хорошо знали яму, в которую этот человек был закопан».

Некоторые из пропавших ликвидировались в ходе секретной программы «Грузы». Абу Джихад приказал своим людям контрабандой доставить большое количество оружия на оккупированные территории и спрятать его в тайниках, чтобы впоследствии им воспользовались банды террористов. Иногда службе Шин Бет удавалось обнаружить эти тайники, и она устанавливала за ними слежку, поджидая и захватывая боевиков, пришедших за оружием. Однако чаще Шин Бет просто минировала тайники мощными зарядами взрывчатки, которые подрывались дистанционно во время приближения к ним террористов.

«Основная идея программы “Грузы”, – говорил источник в Шин Бет, – была заимствована из тактики израильских военных в Ливане, в соответствии с которой считалось, что иногда брать пленных не имеет смысла [757].

Захват пленных – всегда риск для наших войск, и, кроме того, побуждает противника к захвату заложников для обмена на своих боевиков. А ведь в любом случае они заслуживают смерти. Поэтому мы считали, что в отношении тех, кто приходил за оружием, из которого потом планировалось убивать евреев, лучше всего применять тактику организации “несчастных случаев на производстве”».

Программа «Грузы» – массовые ликвидации подозреваемых, которые в тот момент непосредственной опасности не представляли, то есть, по сути, нарушение законов Израиля и правил ведения войны, – не представляла собой серию каких-то бесчестных акций беспринципных оперативников. Это были официально санкционированные внесудебные убийства, предложенные руководителю Шин Бет его подчиненными и одобренные им, а затем и премьер-министрами – сначала Рабином, а потом Бегином и Шамиром [758].

В некоторых случаях подрывы в ходе программы «Грузы» осуществлялись с большого расстояния по радио- или оптическим лучам, носившим общее название «Платформа» [759]. Это была передовая по тем временам технология. «Все это хорошо в теории, – рассказывал один из старших оперативных работников Шин Бет, который принимал участие в операциях, – но иногда тайники с оружием были очень примитивно закамуфлированы, например располагались под строительным мусором или под большим камнем. Как правило, забирать оружие действительно приходили боевики ООП, но иногда камень мог поднять и пастух или парочка на прогулке по окрестностям, которую вдруг охватило любопытство. В инцидентах с тайниками погибло немало невинных людей» [760]. Обычно служба армейских капелланов ночью убирала трупы и хоронила их на кладбище для убитых врагов.

В Шин Бет существовала норма, по которой сотрудники внутри службы должны были говорить только правду, а вне ее могли лгать [761]. Часто заключенные жаловались в судах, что делали признания только под воздействием пыток, но на это никто не обращал внимания. Когда в суд для дачи показаний вызывались следователи Шин Бет, они использовали трюк, получивший в службе название «Пусть посмотрят мне прямо в глаза». Когда следователя спрашивали, бил ли он заключенного или прибегал к другим мерам физического воздействия, он обычно смотрел сначала на судью, потом на допрашиваемого, затем снова на судью и произносил: «Я не трогал его даже пальцем. Пусть он посмотрит мне в глаза и скажет, что мы ему что-то сделали».

«Мы всё отрицали, – рассказывал Ариех Хадар, тогдашний начальник следственного управления. – Судьи конечно же верили нам. Потому что некоторые арабы были склонны преувеличивать в своих описаниях воздействие, которое мы на них оказывали. Так отмести все их заявления было нетрудно».

Хадар и все другие сотрудники Шин Бет, которых автор опрашивал при подготовке этой книги, настаивали на том, что материалы, полученные в результате допросов, спасли жизни многих израильтян, предотвратив террористические акции. Они также делали упор на то, что жестко обходились только с действительно виновными. «Мы никогда не фабриковали свидетельств, – говорил Хадар. – Мы никогда не придумывали фактов, которые не считали правдой. Мы никогда не шли в суд, если не были на 1000 % уверены в том, что данный человек виновен» [762].