Ронен Бергман - Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций

Точка зрения Амира о том, что приказ об убийстве гражданских лиц являлся демонстративно незаконным, была с ходу отвергнута военными. Генерал-майор Элазар Штерн, руководитель кадрового департамента Армии обороны Израиля, утверждал, что если уж говорить об отказе выполнять приказ из-за уверенности в его незаконности, то речь может идти о людях, непосредственно нажимающих на курок, а не обо всех участниках операций [1344]. Профессор философии Аса Кашер был приглашен командиром подразделения 8200 для обсуждения этого вопроса. Кашер считал, что действия Амира были неправильными с моральной точки зрения. «Ни при каких обстоятельствах я не могу согласиться с этим аналитиком, – заявил он. – В той ситуации, в которой он являлся аналитиком на удаленной базе, он не имел морального права определять приказ как демонстративно незаконный. Он не знал всех деталей. Он не видел полной картины и не мог знать о более широких тактических целях, которые преследовал начальник Генерального штаба… Я поддерживаю дискуссионность и высказывание сомнений, но в такие моменты нельзя отказываться выполнять приказ» [1345].

Амира тихо уволили в запас, не предъявив ему никаких обвинений. Таким образом власти предотвратили возможность вынесения судом решения о том, являлся ли незаконным приказ об убийстве гражданских лиц при бомбардировке цели 7068.

Операция по цели 7068 нарушила принципиальные положения, сформулированные Департаментом международного права Службы главного военного защитника Главной военной прокуратуры Израиля о том, что целью для ликвидации может быть только индивидуум, прямо связанный с терроризмом. Но это было не единственное принципиальное юридическое положение, которое стали тогда все чаще нарушать. Это явилось частью общего размывания моральных стандартов и норм законности.

Положения Департамента международного права Главной военной прокуратуры призывали к тщательному расследованию всех случаев, когда невинные гражданские лица гибли вместе с объектом удара. На самом деле эти требования почти никогда не выполнялись. Расследование политического убийства Шхаде, которое в конце концов пришло к заключению, что в гибели 12 гражданских лиц никто не виноват, было редким исключением. Да и оно было проведено только после сильного давления израильской общественности и международного нажима на Израиль.

Еще одно положение, которое теперь часто нарушали, гласило, что не следует применять инструмент политического убийства тогда, когда имеется «разумная альтернатива в виде ареста» – когда террорист может быть задержан без создания опасности для жизни солдат или мирных жителей. Алон Кастиель, служивший рядовым в специальном разведывательном подразделении «Вишня», рассказывал: «Все в моей военной службе поменялось после начала интифады. До этого мы прикладывали большие усилия к тому, чтобы захватить разыскиваемых людей живыми. Однако после расширения интифады эта тактика была прекращена. Было понятно, что мы охотились за целями для того, чтобы убить их» [1346].

Оперативные приказы того периода указывают на то, что разыскиваемые лица должны были быть ликвидированы, как только их удавалось установить. Например, в операции «Две башни» оперативный приказ содержит в себе противоречия: «1. Цель операции – арест объекта. 2. Если “кадрирование” (позитивная идентификация) покажет, что объектами являются видные активисты “Палестинского исламского джихада” Валид Обейд, Зиад Малайша и Адхам Юнис, группе разрешается привести в исполнение перехват». Термин «перехват» – это эвфемизм для слов «ликвидация» или «убийство», и он часто использовался для того, чтобы обойти положения Главной военной прокуратуры. Операция развивалась соответствующим образом: Малайша был «кадрирован» и «перехвачен», то есть застрелен [1347].

Регулярно нарушалось на практике и положение Департамента международного права Главной военной прокуратуры о том, что только премьер-министр может санкционировать операции по политическим убийствам. Руководство АМАН было недовольно, что Шарон фактически передал это право в Шин Бет.

Чтобы обойти предписания Главной военной прокуратуры, АМАН создал параллельную схему по исполнению ликвидаций без одобрения Шароном, которая была названа «операциями по перехвату» [1348]и имела целью любое лицо, связанное с приобретением, разработкой, хранением, транспортировкой или использованием оружия от имени террористических организаций. «Приказы запрещали мне осуществлять политические убийства, но никто не запрещал уничтожать каждого, кто запускал “Кассамы” или перевозил взрывчатку», – говорил один старший офицер военной разведки.

В некоторых случаях поставка оружия или работа группы по запуску «Кассамов» обнаруживались в режиме реального времени, поэтому ликвидация исполнителей этих актов была оправданной. Но чаще «перехват» был просто эвфемизмом, обозначающим преднамеренное убийство, осуществляемое потому, что АМАН хотел видеть конкретного человека мертвым. «Мы называли это “перехват”, но, конечно, это было убийство, – говорил один офицер АМАН. – Мы проводили эти операции одну за другой, без остановки. Некоторые из них имели характер законных военных акций, некоторые представляли собой ликвидацию главных террористов, а еще большее их число находилось в “серой” зоне между двумя предыдущими» [1349].

Со временем оборонные и разведывательные структуры придумывали новые пути обхода официальных рекомендаций. Армия обороны Израиля значительно расширила уставы применения оружия, так что в конце концов в районах массового присутствия террористов солдат инструктировали открывать огонь по любому лицу, в руках которого оказывалось любое оружие. Если солдат видел «коктейль Молотова» или взрывное устройство, то открывал огонь без предупреждения, а затем еще и делал контрольный выстрел. Чтобы создавать ситуации, в которых вооруженные лица, подозреваемые в терроризме, покидали бы свои убежища и выходили на улицы, открываясь огню израильских силовиков, была разработана оперативная тактика под кодовым названием «Соломенная вдова».

В разгар конфликта на оккупированных территориях действовало несколько вариантов этой тактики, предназначавшейся для выманивания террористов из убежищ и втягивания их в зону скрытого снайперского огня [1350].

Один из вариантов предусматривал арест соучастника террористов на улице, вынуждавший его товарищей выходить из укрытий и нападать на израильских военных. В другом варианте по улицам арабских городов и кварталов разъезжала боевая машина пехоты или бронетранспортер, на котором были установлены мощные громкоговорители, через которые транслировались «кричалки» на арабском языке. Они, например, могли быть такого содержания: «Ну и где вы, великие герои бригад имени Изз ад-Дина аль-Кассама? Почему не выходите и не деретесь? Покажите, что вы мужчины!» Или еще более провокационные: “Члены ХАМАС – это сыновья шлюх. Ваши матери работают на улицах и дают всем бесплатно”. Это из наиболее пристойных. Другие просто неприлично печатать. Кстати, последний метод срабатывал на удивление хорошо. Часто вооруженные палестинцы выбегали и открывали огонь по бронетехнике и тут же бывали сражены огнем снайперов, укрывшихся в расположенных поблизости строениях.