Борис Сопельняк - Три покушения на Ленина [litres]

Несколько позже, когда в перестрелке с милиционерами погиб один из членов его банды, Сабан объявил московской милиции самую настоящую войну: в течение одного дня убил 16 постовых. Причем делал это подло и цинично: подъезжал на машине к постовому, спрашивал, как проехать на ту или иную улицу, и пока тот объяснял, стрелял ему в голову.

Так продолжалось довольно долго, пока за Сабана не взялась Особая ударная группа Мартынова. Банда была уничтожена, сам Сабан прорвался сквозь оцепление и бежал в небольшой городок Лебедянь, где скрывался у родной сестры. Но его достали и там. Уходя от преследования, этот вурдалак зачем-то вырезал состоящую из 8 человек семью сестры, отчаянно отстреливался, но был схвачен и после быстрого суда расстрелян.

Только-только покончили с Сабаном, как пришлось заниматься Кошельковым. Что из себя представляет банда Кошелькова, Федор Мартынов установил довольно быстро: в ней 18 человек, все отморозки, ни во что не ставящие человеческую жизнь. Действуют они нахраписто, нахально, нагло, но не так вызывающе открыто, как Сабан. Светиться они не любят, поэтому гулянки закатывают не в ресторанах и кабаках, а на съемных квартирах, где живут их доверенные лица – перекупщики, барыги и спекулянты.

Значит, надо искать эти квартиры, решил Мартынов. Взяв с собой одного из самых толковых сотрудников – Лебедева – и должным образом переодевшись, Мартынов пошел в разведку по кабакам и притонам столицы. В одном из трактиров Сокольников они обратили внимание на группу франтовато одетых парней. Приблатненный вид, воровской жаргон – все ясно, карманные воры.

Мартынов и Лебедев заняли соседний столик, заказали выпивку и начали «ботать по фене». Причем «ботали», то есть говорили, нарочито громко, и все время о больших деньгах, которые держат при себе и которые надо побыстрее отдать, а за ними почему-то не пришли.

Воры насторожились!

– Ну, Конек! Ну, падлан! – горячился между тем изображавший крутого парня Мартынов. – Бабки стоят столбом, все в банковской упаковке. Не приведи бог, нагрянут менты и начнут шмонать. Тогда нам хана. Всем хана!

– Да ладно тебе, – успокаивал Лебедев. – Сказал, что придет, значит, придет. Мало ли что… Конек – братан надежный.

– И кого это вы, парни, ищете? – клюнул наконец один из воров.

– А ты что, всех знаешь?

– Ну, всех – не всех, а кое с кем иногда киряю.

– Тогда помоги… Слушай, братан, – понизил голос Мартынов, – тут такое дело – Конек позарез нужен. Знаешь его?

– Да кто ж его не знает?! А что случилось?

– Деньги мы ему должны передать. Должок вернуть.

– И много денег?

– Много… Но на выпивку останется.

– Заказывай! – одобрительно загудели воры и придвинули свой столик.

Часа через два изрядно захмелевшие карманники заявили, что теперь самое время идти в баню.

– В какую баню? – не сразу сообразил Мартынов. – Зачем в баню?

– Ты кого хотел видеть, Конька? Так он сейчас в бане. На Пресне самая клеевая баня. Конек ходит только туда.

О том, что было дальше, Федор Мартынов изложил в составленной в тот же вечер докладной записке.

«До Пресни домчались на извозчике. С полчаса торчали около бани. Никого! А я-то, дурак, поверил, да еще на всякий случай прихватил нашего сотрудника Каузова. И вдруг подъезжает лихач! В коляске – четверо хорошо одетых мужчин. В одном из них я узнал Конька. Размышлять было некогда: я тут же выхватил маузер, а коня схватил под уздцы. Лебедев и Каузов подскочили сбоку и под угрозой оружия приказали поднять руки вверх. Бандиты подчинились.

В их карманах мы нашли револьверы, а под сиденьем – бомбы и еще два нагана. Кроме Конька, среди бандитов оказались: Лягушка, Васька Черный и Ахмед. В ЧК мы им популярно объяснили, что их подвиги нам хорошо известны и всех их ждет расстрел. Спасти может только помощь в поимке Кошелькова. Бандиты долго колебались, но в конце концов Васька дал адрес на Брестской улице.

Мы тут же организовали засаду. Но Кошельков нас перехитрил: прежде чем войти в дом, он послал на разведку Леньку-сапожника. Леньку мы, конечно, взяли, но когда стали его выводить, сами напоролись на засаду, устроенную Кошельковым. Двое наших сотрудников ранены, а один убит. Ленька же ушел».

Судя по всему, Яшка не испугался Мартынова, больше того, он принял его вызов и перешел в наступление. Проведав каким-то образом, что сотрудник Особой ударной группы Ведерников сел ему на хвост, Кошельков явился к нему на квартиру, в присутствии всей его семьи устроил показательный суд, вынес смертный приговор и тут же Ведерникова расстрелял.

Осатаневшие от такой наглости чекисты усилили поиски и 10 мая напали на след Кошелькова: в окружении своей «гвардии» он сидел в кофейне у Пречистенских ворот. Решили его брать на месте! Но приказание «Руки вверх!» бандиты выполнять не собирались и открыли ураганный огонь из маузеров и револьверов. А когда Кошельков бросил бомбу и нападавшие упали на пол, Яшка выскочил за дверь, вскочил на поджидавшего лихача и скрылся в темных переулках.

Прошла неделя, и Мартынов снова вышел на след Кошелькова: на этот раз его застукали в притоне, расположенном в Конюшковском переулке. Квартиру окружили двойным кольцом, перекрыли все пути отступления и только после этого, сказав, что пришли с почты и принесли заказное письмо, постучали в дверь. Дверь тут же открыли – и оттуда полетел такой град пуль, что люди Мартынова вынуждены были залечь. Воспользовавшись заминкой, Кошельков выбил окно, выскочил во двор – и был таков.

Группа Мартынова несла потери, все больше было убитых и раненых, а неуловимый Кошельков продолжал водить их за нос. Весь город был в ловушках и засадах, чекисты сидели во всех притонах, кабаках и малинах, казалось, вот-вот Кошельков будет в их руках, но каждый раз он оказывался изворотливее, удачливее, хитрее – и уходил.

Однажды на него напоролись совершенно случайно: пришли за крупным спекулянтом сахаром, а Кошельков был у него в гостях. Яшка заметил подходящих к дому чекистов и в тот момент, когда они входили в дом, через черный ход выбрался на улицу. Там он нос к носу столкнулся с находящимися в засаде молодыми сотрудниками. Когда перед ними внезапно появился представительный, одетый в добротную серую шинель и мерлушковую папаху начальственного вида человек, они так заробели, что не могли вымолвить ни слова. Кошельков мигом сообразил, что перед ним простые деревенские парни, скорее всего, вчерашние солдаты, привыкшие тянуться в струнку перед начальством, и тут же воспользовался сложившейся ситуацией.

– Кто такие? – грозно накинулся Кошельков на молодых чекистов. – Кого ждете? От какого работаете отделения? Покажите документы!

– А вы… Вы кто? – робко поинтересовались растерявшиеся парни.