Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— Странно, ни людей не видать, ни собак не слышно, — удивился происходящему Хомутов. — Вымерли они все что ли?

Ступив на улочку, солдаты дошли до дверей, ведущих во двор крайнего дома. Заглянув внутрь, гости никого там не обнаружили.

— Витька, глянь внутрь — может, они все по домам попрятались.

Приказ, который отдал Хомутов, адресовался Лосеву. Он беспрекословно отправился его исполнять. Обойдя все помещения, он вскоре вышел обратно во двор и сообщил:

— Нет никого — везде пусто. И вещей никаких нет.

— Может, это брошенный кишлак — таких здесь много, — предположил Николай Мироненко.

Он оказался прав — кишлак, действительно, был заброшенный. Несколько месяцев назад все его жители, опасаясь советских бомбардировок, как мести за помощь душманам, собрали свои нехитрые пожитки и двинулись к пакистанской границе от греха подальше.

— Здесь даже жратвой разжиться нельзя, — подытожил осмотр кишлака Хомутов.

— Ничего, зато воевать ни с кем не пришлось, — ответил на эту реплику Сараев.

Они вышли из кишлака, чтобы углубиться в заросли. И тут Лосев внезапно закричал:

— Смотрите, «духи»!

Все посмотрели в ту сторону, куда он указал, и увидели большой отряд душманов, который вышел на тот самый пригорок, на котором некоторое время назад стояли и они сами. Это был отряд Азиза, идущий по их следу.

— Догнали все-таки, суки! — выругался Хомутов и сплюнул себе под ноги.

— Уходим в заросли, — приказал Сараев.

— Подожди, Сарай, — остановил всех Николай Мироненко. — Гиблое это дело — через полчаса нас догонят и перережут, как баранов.

— А ты что предлагаешь? — не скрывая своего удивления, спросил Сараев.

— Надо кому-то здесь остаться, чтобы «духов» задержать, — предложил Мироненко. — Тогда у остальных хоть какой-то шанс останется.

После этих слов возникла пауза — все понимали, чем грозит оставшемуся этот шаг. Даже девочка-афганка замерла в страхе, догадываясь, перед какой дилеммой оказались поставлены ее спутники.

— Хорошо, вы идите, а я останусь, — первым нарушил тишину Сараев.

— Пускай лучше «салабон» останется — мы свой долг этой гребаной родине уже отдали, а он только начинает, — предложил Хомутов.

— Я же сказал, что останусь, — твердо заявил Сараев.

— Нет, Ваня, пусть все будет по справедливости, — возразил Мироненко. — Жребий тянуть будем.

И Николай здоровой рукой (левая у него была перебинтована) достал из кармана гимнастерки коробок со спичками.

— Кто длинную вытянет, тот здесь и останется.

Отвернувшись от друзей, Мироненко сломал три спички, а одну оставил нетронутой. После чего зажал их в кулаке здоровой руки, выставив наружу только спичечные головки. И вновь повернулся к товарищам: дескать, тяните.

Первым это сделал Сараев, вытянувший обломок спички. Девочка-афганка с ужасом обвела взглядом солдат, не догадываясь о результате, который выпал ее спасителю. Но когда за очередной спичкой потянулся Хомутов, она улыбнулась — значит, все обошлось. Между тем Хомутову тоже достался обломок спички. Тот же результат выпал и «салабону» — Виктору Лосеву.

— Все правильно — я предложил, мне и оставаться, — произнес Мироненко и отбросил оставшуюся спичку в сторону. — Бегите, ребята, а я с ними без вас побеседую.

Однако, прежде чем уйти, солдаты по очереди обняли своего товарища, а Сараев вручил ему дополнительный магазин с патронами для «калаша». А «неразлучница» — граната Ф-I — у Мироненко имелась своя. Как и нож — его верный спутник еще с детских лет. Последней к солдату подошла девочка-афганка, которая посмотрела ему в глаза и нежно погладила по перебинтованной руке.

— Будь счастлива, афганка, — произнес солдат и ответным жестом провел ладонью по голове девочки.

Затем он взмахнул на прощание рукой и направился к ближайшему полуразрушенному дувалу, с которого открывался прекрасный обзор на тот участок местности, с которого должны были появиться «духи».

Во второй половине дня, после очередной сессии Верховного Совета РСФСР, было намечено экстренное заседание Политбюро. Примерно за час до его начала в Ореховой комнате встретились Юрий Андропов и Константин Черненко. Инициатором этой встречи выступал генсек, который в свете последних событий хотел прояснить позицию своего коллеги по целому ряду вопросов. Поэтому начал разговор именно Андропов:

— Костя, зачем ты помогаешь Рашидову?

— Юра, я исхожу из старого принципа, что враг моего врага — мой друг, — ответил Черненко, расположившись за столом напротив своего оппонента.

— Но разве Рашидов может быть для тебя другом? — искренне удивился Андропов.

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Черненко. — Ты же выбрал себе в друзья кавказцев. Чем они лучше узбеков?

— Ты рискуешь жестоко ошибиться, — продолжая буравить собеседника колючим взглядом из-под очков, произнес Андропов. — Мы уже старые люди с тобой и нам немного осталось жить на этом свете. Но надо думать о том, что будет со страной после нас.

— Именно этим как раз я и занимаюсь. И я считаю, что те люди, на которых делаешь ставку ты, приведут нашу страну к краю гибели. Если вообще не сбросят ее в пропасть.

— А Рашидов, значит, не сбросит?

— Я его знаю достаточно много лет, поэтому могу сказать с уверенностью — ему незачем разрушать нашу страну. Пока он работает в Узбекистане, за этот регион можно быть спокойным. Он цементирует свою элиту, не дает ей перегрызться друг с другом.

— Но там царят воровство, приписки, — напомнил собеседнику факты последних проверок Андропов.

— Юра, ты сам только что сказал, что мы с тобой пожилые, много повидавшие люди, — голосом, в котором сквозила усталость, заметил Черненко. — Поэтому давай не будем говорить языком газетных передовиц. В нашей стране, где ни копни, везде можно найти воровство и приписки. Разве в твоем ведомстве на Лубянке нет этого самого воровства или тех же приписок? Тогда ответь мне, сколько чекистов за эти годы переметнулось к врагу и сколько еще переметнется? А сколько валюты ушло по вашим каналам в различные западные банки за это же время, не попав в наш бюджет? Кстати, не об этом ли ты недавно разговаривал с Гарриманом во время его последнего визита в Москву?

Последняя фраза буквально потрясла Андропова — получалось, что Черненко мог знать о деталях его разговора с американцем. Впрочем, Черненко, будучи опытным партаппаратчиком, мог просто догадываться о сути этого разговора, что тоже таило в себе немалую опасность для Андропова. Поэтому он постарался не подавать вида, что его эта фраза как-то задела, и не стал заострять внимание на этой теме.