Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— Нет уж, коллега, в первую очередь — дело, а пампушки потом, — вежливо отказался от заманчивого предложения Игнатов. — Ехать-то долго?

— Да нет — за двадцать минут управимся.

— Видишь, как все удачно — глядишь, и на пампушки успеем, — не скрывая удовлетворения, заметил Игнатов.

Когда они тронулись в путь, гость задал вопрос, который давно вертелся у него на языке:

— Как тут у вас на Украине дела с «конторскими» — лютуют?

— Не особенно, ведь Федорчук из нашенских, — ответил Корниенко, имея в виду нынешнего министра внутренних дел СССР Виталия Федорчука, который до своего отъезда в Москву более десяти лет руководил украинским КГБ. — Министр у нас прежний — генерал-лейтенант Иван Гладуш, который сел в свое кресле еще при Леониде Ильиче — летом восемьдесят второго. Они же земляки — днепропетровские. Гладуш всю жизнь там и проработал, начав службу в ГАИ в качестве инспектора. Да что там говорить — у нас и главный «конторский» тоже днепропетровский — Муха Степан Нестерович. И замы у нашего министра тоже не поменялись.

А генерал Василий Дурдинец даже из простого зама стал первым.

— А местный начальник? — продолжал вопрошать Игнатов.

— Тут тоже без изменений — уже девятый год нами руководит генерал-майор Михайлюк Николай Тимофеевич. Вполне себе нормальный мужик — мы не жалуемся.

— Получается, у вас здесь оазис мира и благоденствия? — удивился Игнатов.

— Не совсем, — не согласился с этим выводом Корниенко. — У Щербицкого дела не ахти какие хорошие — он как подвешенный. Говорят, в Киев вскоре должна инспекция из Москвы приехать — шерстить будут по полной. Если он после этого со своего поста слетит, тогда и нас это тоже наверняка коснется. А пока, я слышал, за узбеков взялись. У меня приятель несколько дней назад оттуда вернулся и рассказывает, что там министра сняли и его окружение трясут.

— А ты сам-то бывал в Узбекистане? — поинтересовался Игнатов.

— Не довелось. Но у нас в армии, под Красноярском, трое узбеков служили. Отличные ребята! А вы бывали, товарищ майор?

— Тоже нет, но земля, как говорится, круглая.

Так, за разговорами, они доехали до нужного адреса. Как оказалось, бывший директор харьковского Исторического музея Сидор Ефимович Ковальчук жил в одноэтажном кирпичном доме, утопающем в зелени и огороженном деревянным забором голубого цвета. Калитка оказалась закрытой, поэтому гостям пришлось вызывать хозяина звонком, который висел тут же — справа от двери. Ждать пришлось недолго — не прошло и минуты, как на дорожке, ведущей от дома к калитке, показался невысокий седой мужчина, облаченный в спортивный костюм, поверх которого был накинут фартук.

— Кого это черт принес в гости, да еще в субботу? — беззлобно спросил мужчина, приближаясь к калитке.

А когда увидел человека в милицейской форме, вдруг опешил и спросил:

— Вы случаем адресом не ошиблись?

— Если вас зовут Сидор Ефимович Ковальчук, тогда нет, — ответил Корниенко.

— И зачем интересно я понадобился доблестной милиции? — открывая калитку, продолжал вопрошать хозяин дома.

— Вот до вас человек из самой Москвы приехал, — ответил лейтенант, кивая на своего спутника. — Хочет поговорить с вами по важному делу. Поэтому негоже столь высокого гостя держать на пороге.

— А я разве держу? — удивился Ковальчук и тут же посторонился, пропуская гостей внутрь. — Только не вовремя вы — я клубнику перебираю. Жена к соседям за банками пошла, а мне велела ягодой заниматься.

— Так, может, втроем это легче будет сделать, чем одному? — предложил хозяину неожиданный выход из положения Игнатов.

— Ну, если вам не в тягость, тогда милости просим в наш сад, — произнес Ковальчук и повел нежданных визитеров за собой.

Хозяин привел гостей к деревянному столу, на котором стояли два тазика, доверху наполненные клубникой.

— Добрый урожай, — похвалил старика Игнатов.

— Спасибо на добром слове, — ответил Ковальчук и продолжил: — Значит, так: крупную ягоду кладем в пустой тазик, а мелкую — в ведро. Все понятно?

— Не все, — вступил в разговор Корниенко. — Вы сами-то, Сидор Ефимович, в фартук облачились, а нам, значит, предлагаете в парадно-выходном клубничным соком мараться?

Вместо ответа хозяин сходил в дом и вскоре вернулся с двумя фартуками, которые вручил гостям. Одев их на себя, те сели на лавку и, вслед за хозяином, принялись за работу. Наконец, Ковальчук вновь нарушил тишину, задав вопрос, который витал в воздухе:

— Итак, чем обязан приходу столь неожиданных гостей, один из которых примчался по мою душу из самой Москвы?

Прежде чем ответить, Игнатов вытер руки о полотенце, которое лежало перед ним на столе, и достал из спортивной сумки, с которой он пришел, стопку фотографий с окимоно, где был изображен рыбак на черепахе.

— Боже мой, откуда у вас это? — вырвалось у хозяина дома, едва он взглянул на первую фотографию. — Это же Урасимо Таро верхом на черепахе-принцессе.

— Эти фотографии достались нам совершенно случайно от человека, который сбежал от нас, так и не успев объяснить их происхождение, — сообщил Игнатов. — Но сведущие люди объяснили нам, что на них изображено окимоно, которое числится в числе пропавших аж с осени сорок первого года.

Заинтригованный этим сообщением, лейтенант тоже вытер руки полотенцем и взял со стола одну из фотографий.

— Совершенно верно, числится, — подтвердил слова Игнатова хозяин дома. — Но этим фотографиям явно не сорок лет — они выглядят как новые. Что это значит?

— Видимо, то, что это окимоно снова объявилось, — ответил Игнатов.

— А остальные? — вопросительно взглянул на сыщика Ковальчук.

— А сколько их было в той коллекции?

— Двенадцать штук — одна другой великолепнее. Но самой ценной была именно эта — с черепахой-принцессой. Она ведь была в качестве оберега у самого Николая Второго.

— Да, я слышал эту историю, — откликнулся на это сообщение Игнатов. — Однако в момент расстрела этой вещицы с царем, увы, не оказалось. Что касается остальных окимоно, то на данный момент о них ничего неизвестно. Но нам хотя бы выяснить историю этой черепахи-принцессы. При этом важны любые детали, которыми вы, Сидор Ефимович, обладаете.

— Я обладаю, увы, немногим, — развел руками хозяин дома. — Люди, которые вас посылали, разве не сообщили вам, что я уже более сорока лет ничего не знаю об этой коллекции.

— Но разве вы не являетесь знатоком творчества Асахи Гёмудзана, к которому часто обращаются по поводу его работ?

— Здесь вас не обманули, хотя в Москве тоже есть специалисты такого же профиля — например, Леонид Аркадьевич Широков.

— Однако лишь вы последним видели воочию ту самую коллекцию, которая погибла в начале войны.