Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— Я видел ее не последним. Впрочем, давайте я расскажу вам все по порядку. Я вступил в должность директора харьковского музей весной сорокового года. Эта коллекция окимоно там уже присутствовала. А попала она туда по завещанию известного коллекционера Павла Грохольского примерно за три года до моего прихода. А в сентябре сорок первого во время одной из бомбежек та часть музея, где находилась эта коллекция, сгорела.

— Однако слоновая кость, из которых сделаны окимоно, не могла сгореть, — внес свое уточнение в этот рассказ Игнатов. — Кто-нибудь проводил расследование этого инцидента, искал коллекцию на пожарище?

— В момент пожара я находился в Киеве и меня в музее замещал мой заместитель — Олег Сергеевич Тычина, — вновь пустился в воспоминания Ковальчук. — Вот он-то и видел коллекцию последним, когда она была еще целой. Я ее таковой уже не застал. И когда я вернулся, то нам уже было не до разбора пожарищ. Фашисты подошли вплотную к городу, и началась срочная эвакуация многих учреждений, в том числе и нашего музея. А подробности о пожаре я узнал именно от Тычины. Он рассказал, что в западную часть музея угодило несколько авиационных бомб, после чего значительная часть экспонатов погибла. В их числе и коллекция окимоно. О том, что кто-то занимался разбором завалов после пожарища, разговора не было, да и не могло быть — не до этого всем тогда было. Впрочем, там, кажется, проводилось первоначальное расследование, поскольку погиб музейный сторож.

— Это случилось во время бомбежки? — поинтересовался Игнатов.

— Я не знаю подробностей, поскольку не вникал в них — голова была забита эвакуацией.

— А товарищ Тычина знал эти подробности, с ним можно поговорить? — подал голос, все это время молчавший Корниенко.

— К сожалению, несколько лет назад Олег Сергеевич скончался, — развел руками Ковальчук.

— Хорошо, это события военных лет, но в наши дни к вам не поступало никакой информации по поводу пропавшей коллекции? — задал очередной вопрос хозяину дома Игнатов.

— Нет, не поступало, — после некоторой паузы ответил Ковальчук.

В это время рядом послышались чьи-то шаги и когда сидящие за столом повернули головы на этот шум, они увидели приближающуюся пожилую женщину с двумя трехлитровыми банками в руках.

— Прошу любить и жаловать — моя супруга Татьяна Валентиновна, — представил гостям свою жену хозяин дома.

— Что же ты гостей во дворе держишь, вместо того, чтобы в дом пригласить? — пожурила своего благоверного женщина.

— Так они согласились мне помочь клубнику перебрать, — попытался оправдаться хозяин дома.

— То-то я и вижу, что у тебя как было два полных тазика, так они до сих пор такими и остались, — улыбнулась хозяйка. — Зови, Сидор, гостей в дом, там удобнее, да и прохладнее.

— Так и здесь у вас не Средняя Азия, — улыбнулся на эти слова Корниенко.

Едва он это произнес, как хозяин дома внезапно стукнул ладонью по столу и радостно сообщил:

— Вспомнил один случай, который произошел несколько лет назад. Как только про Азию заговорили, так сразу и вспомнилось. В министерстве культуры, во время какой-то выставки, ко мне подошел человек и поинтересовался сегодняшней возможной стоимостью исчезнувшей в годы войны коллекции окимоно. Я его спросил: дескать, а вам зачем это нужно? А он отделался какой-то дежурной фразой, после чего задал еще один странный вопрос: какая из всей коллекции самая дорогая скульптура. Я ему ответил, мол, вся коллекция бесценна. А он не унимается: дескать, и все-таки, какая же самая ценная. Ну, я и назвал ему принцессу-черепаху. Он поблагодарил и быстро удалился.

— А причем здесь Азия? — удивленно спросил Корниенко.

— Так этот незнакомец азиатом был — лицо смуглое, говорил с сильным акцентом.

— А из какой республики не разобрали? — поинтересовался Игнатов.

— Не разбираюсь я в этом — они для меня все на одно лицо, — виновато улыбаясь, ответил Ковальчук.

— Гости дорогие, ходите в дом — я вам стол накрою, — вновь позвала сыщиков хозяйка, которая за это время успела поставить банки на стол и дойти до крыльца.

— Неудобно, Татьяна Валентиновна, — попробовал было отказаться Игнатов.

— Неудобно штаны через голову надевать, — поддержал супругу хозяин дома. — Пойдемте, у нас как раз наваристый борщ с пампушками готов, а к нему и горилка имеется.

— Ну, если с пампушками, тогда другое дело! — улыбнулся Игнатов и, поднимаясь с лавки, незаметно подмигнул своему коллеге.

Ведь час назад он тоже звал его к себе в гости, обещая такое же точно меню, разве что без горилки. Видимо, в этих краях каждая хозяйка потчевала гостей наваристыми борщами с пампушками.

Несмотря на субботний день, Юрий Андропов с утра был на своем рабочем месте, чтобы успеть завершить те дела, которые он не успел закончить за неделю. В течение дня он собирался встретиться с разными людьми, которые должны были доложить ему о тех проблемах, которые возникли на их участках работы. И первым среди этих посетителей был генерал-майор Владимир Кузьмин — первый заместитель председателя КГБ Грузинской ССР. В этой должности он пребывал недавно, всего лишь несколько месяцев, и вот уже напросился на прием к Андропову, что было необычно.

Но, учитывая важность региона, в котором работал Кузьмин, генсек согласился принять его первым.

Кузьмин пришел не с пустыми руками. С ним была кожаная папка, в которой он принес докладную записку, где описывал свои впечатления о ситуации в Грузии. И эти впечатления были далеко не радужными, о чем Андропов догадался практически сразу, взглянув на озабоченное лицо генерала. Однако, приняв от него эту докладную, генсек не стал ее читать, а положил на край стола и произнес:

— Владимир Георгиевич, я обязательно ознакомлюсь с вашими выводами. Однако предварительно мне хотелось бы услышать лично от вас подробный рассказ о ситуации в республике. Как говорится, лучше один раз услышать рассказ очевидца, чем сто раз прочитать его доклад. Вы согласны со мной?

— Конечно, Юрий Владимирович, — согласился с доводом генсека генерал. — Поэтому сразу хочу сообщить, что в республике сложилась нездоровая обстановка. Процветают кумовство, взятки, подпольная деятельность различных предпринимателей, которых принято называть цеховиками. Многие из них имеют покровителей в структурах партийной власти вплоть до Центрального комитета. Об этом знают все, в том числе и руководство республики во главе с Эдуардом Шеварднадзе.

— А как относится к этому второй секретарь? — перебил плавный рассказ генерала Андропов.