Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Александр Бородин всегда был уверен, что любая случайность есть закономерность. Что в этой жизни ничего случайно не происходит, а прямо вытекает из поступков человека. В зависимости от того, как он поступает — правильно или наоборот — то и случайности в его жизни имеют свойство возникать либо в виде награды, либо в виде наказания. В этом Бородин убедился давно — еще когда служил в разведке. И вот сегодня эта аксиома явила себя во всей своей красе снова. Александр, вроде бы, совершенно случайно, проходя мимо отдела кадров, увидел, выходящего из его дверей Виталия Литовченко — своего бывшего однокашника по Школе №ioi («лесная») ПГУ КГБ СССР, в которой они вместе постигали азы разведки в середине 60-х. Поскольку тогда школа еще не была преобразована в институт (это случится в 1968 году), срок обучения в ней был два года. За это время «школьники» (ежегодно их поступало 200 человек) успевали пройти весь курс спецдисциплин (разведывательное искусство, информационная работа и т. д.), а также страноведение, иностранные языки, основы дипломатической службы, политические науки. При школе также действовала модель резидентуры «Вилла». Кроме этого дважды в год — зимой и летом — проводились практические занятия в городских условиях: осуществлялись игры против бригад наружного наблюдения из Седьмого управления. Кстати, по этим играм у Бородина и Литовченко всегда были оценки «отлично».

С тех пор прошло достаточное количество лет, и жизнь успела раскидать бывших однокашников в разные стороны: Бородин, прослужив в разведке более пятнадцати лет, оказался здесь, на Старой площади, а Литовченко осел в контрразведке, дослужившись до должности начальника отдела. Виделись они с тех пор редко, несмотря на то, что жили в одном городе и места их работы отделяло друг от друга не такое уж большое расстояние — менее километра. Однако, как это часто в жизни случается, именно это порой и является преградой для частых свиданий между некогда близкими друзьями. Поэтому их последняя встреча случилась более года назад, когда Литовченко, будучи по делам в отделе админорганов, заглянул к своему однокашнику буквально на несколько минут. Их разговор тогда оборвался на полуслове и теперь, случайно встретив Виталия, Бородин хотел было его окликнуть, чтобы продолжить тот прерванный разговор, но что-то его удержало от этого шага. Может быть, слишком уж сосредоточенное лицо бывшего однокашника и его порывистые движения, которые явно указывали на то, что контрразведчик явно куда-то торопится и ему сейчас не до досужих разговоров. Поэтому, проводив приятеля долгим взглядом, Бородин не стал его окликать, а отправился по своим делам. Но на полпути внезапно остановился. Ему в голову пришла та самая случайная мысль, которая никогда случайно не приходит. И Бородин повернул обратно.

Он вошел в отдел кадров и первым человеком, кого он там увидел, была кадровичка Елена Ивановна Белоглазова, с которой у него были давние теплые, дружеские отношения. Это была женщина предпенсионного возраста, для нее единственной в жизни отдушиной был внук Егор, которому в этом году предстояло идти в школу. Поэтому, каждый раз, когда они встречались, Бородин обязательно интересовался делами ее внука. Вот и сегодня он не изменил этому правилу, после приветствия обратившись к женщине с вопросом:

— Как дела у вашего Егорки — в школу идти не передумал?

— Если бы, — улыбнулась кадровичка. — Уже всех нас достал вопросом, когда будет первое сентября.

— Ничего, второго сентября он будет говорить обратное, — пошутил Бородин, после чего спросил: — Вы Виталия Литовченко здесь не видели — мой шеф его обыскался?

— Был пять минут назад, — сообщила женщина.

— Надеюсь, вы ему дали все, что нужно? — стараясь, чтобы в его голосе не была заметна чрезмерная заинтересованность, спросил Бородин.

— Да, я лично подобрала ему карточки на пятерых сотрудников из разных отделов, — ответила женщина. — В них, кстати, и вы фигурируете, Александр. Интересно, зачем вы им понадобились?

— Я думаю, что скоро пойду на повышение, — снизив голос до заговорщицкого, ответил Бородин.

— Здесь или на Лубянке?

— Честно говоря, я согласен на любой вариант.

— Жаль будет с вами расставаться, — не скрывая своего сожаления, произнесла кадровичка.

— Какое может быть расставание, если от нас до Лубянки пять минут хода, — улыбнулся Бородин и, прощаясь, произнес: — А будущему первокласснику передавайте от меня привет.

Когда Александр вышел из отдела кадров, он свернул за угол и не спеша направился по коридору в сторону своего корпуса. Он шел и напряженно думал о словах, которые только что услышал из уст кадровички. «Итак, Виталий приходил сюда со списком в пять человек. Среди них фигурирует и моя фамилия. Что это означает? Судя по всему, только одно — контрразведка начала шерстить людей, которые попали в прицел ее внимания после моей встречи с Рашидовым в ресторане. Быстро работают, черти! Впрочем, я же нечто подобное и ожидал — все-таки не первый год замужем. Как бы я действовал на месте Виталия? Выделил бы несколько влиятельных учреждений, сотрудники которых могут поставлять Рашидову ценную информацию. ЦК КПСС с КГБ должны фигурировать в этом списке на первом месте. Например, здесь работают свыше тридцати отделов, среди которых только четыре-пять могут попасть под подозрение контрразведки. И мой отдел в этом списке опять же один из приоритетных. Что делает Виталий далее? Он изучает журналы прихода-ухода сотрудников с работы, акцентируя внимание на том времени, когда произошла встреча Рашидова с неким неизвестным. Это обеденный перерыв, значит, количество фигурантов может перевалить не за один десяток. Но, учитывая, что Виталия в первую очередь интересуют сотрудники пяти отделов, он сужает круг поисков до минимального. Затем он идет в наш отдел кадров и берет учетные карточки тех самых пятерых сотрудников. В них расписаны все наши биографии в подробностях. Зачем ему это нужно? Он хочет выяснить, нет ли у кого-то из нас пересечения с Узбекистаном. У меня с этим делом все чисто.

Приезжал я туда по служебной необходимости, долго никогда не задерживался, с Рашидовым личных контактов не поддерживал. А в отпуск всегда ездил в другие регионы. И по родительской линии у меня тоже все чисто: отец и мать русские, с Узбекистаном никак не связанные. А то, что генерал Терентий Бородин является моим отчимом, а не родным отцом, про это ни одна живая душа, кроме посвященных людей, число которых минимально, не знает. Так что моя биография Виталию ничего не даст. Другое дело мое алиби».