Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Спустя пять минут Баграт дошел до первой же телефонной будки и набрал рабочий номер своего отца. Однако на другом конце провода ему ответил незнакомый мужской голос, который, услышав, кто именно спрашивает Аркадия Габрилянова, ответил, что тот на рабочем месте отсутствует.

— А когда он будет? — поинтересовался Баграт.

— Поздно будет — дел невпроворот, — и мужчина первым повесил трубку.

Пока председатель всесоюзной Федерации регби Владимир Ильюшин разговаривал с кем-то по телефону, Алексей Игнатов, усевшись в удобное кресло напротив стола, осмотрелся. Кабинет представлял из себя типичное помещение спортивного толка. На полках, которые тянулись вдоль стен, стояли многочисленные кубки, которые советские регбисты завоевали на различных турнирах, как внутри страны, так и за ее пределами.

— Любуетесь нашими регалиями? — оторвал гостя от его визуальной экскурсии хозяин кабинета, который закончил свой телефонный разговор. — Это все мы завоевали за последние пятнадцать лет, когда была создана наша Федерация. Вы вообще регби интересуетесь?

— Честно говоря, я люблю футбол, — признался Игнатов.

— Конечно, по популярности регби с футболом не сравнить, — согласился с этим заявлением Ильюшин. — Я и сам раньше регби не понимал — я ведь профессиональный летчик, продолжатель династии (Игнатов знал, что его собеседник является сыном знаменитого авиаконструктора Сергея Ильюшина). Но потом, когда стал изучать этот вид спорта, проникся. Это же игра для настоящих мужчин — сильных, выносливых. И очень даже зрелищная. Хотите, я достану вам билеты на какой-нибудь интересный матч?

— С моей работой это невозможно, — улыбнулся Игнатов.

— Тогда пусть ваши родные сходят. У вас сын есть?

— Нет, у меня… — Игнатов на секунду запнулся, вспомнив про Оксану, которую он вместе с ее мамой привез вчера из Киева — у меня девочка.

— Сколько ей лет?

— Шестой идет.

— Да, в таком возрасте ребенку смотреть регби еще рановато, — разочарованно произнес хозяин кабинета. — Впрочем, мы с вами отвлеклись. Что привело ко мне инспектора уголовного розыска? Скажу прямо, в этом кабинете люди вашей профессии еще ни разу не бывали.

— Значит, я буду первым, — улыбнулся Игнатов и, достав из внутреннего кармана пиджака фоторобот «регбиста», протянул его Ильюшину. — Мы разыскиваем вот этого человека. Может, вы его узнаете — он когда-то играл в одной из московских команд. Правда, рисунок — это не фотография, сходство не буквальное, но у этого человека есть отличительная деталь — перебитый нос.

Председатель федерации взял в руки фоторобот и стал внимательно разглядывать, изображенного на нем человека.

— Нет, эта личность мне незнакома, — возвращая фоторобот сыщику, произнес Ильюшин. — Да и как я могу знать в лицо всех игроков — их более двухсот. А что он натворил, если не секрет?

— Он проходит по делу об убийстве, — коротко ответил Игнатов.

— Серьезное дело, — покачал головой Ильюшин. — А он точно из наших?

— Мы так предполагаем, — уклончиво ответил Игнатов.

— И что вы хотите от меня?

— У вас ведь в Федерации должны быть личные карточки игроков московских команд с их фотографиями? Мне хотелось бы на них посмотреть.

— А какие команды вас интересуют?

— Из двух лиг — высшей и первой. Их там сколько?

— В высшей четыре: «Локомотив», «Фили», «Слава» и еще летчики «ВВА» из Монино. А в первой три: «Спартак», «Автомобилист» и МАИ.

— Получается семь команд, — подвел общий баланс Игнатов. — А сколько игроков в каждой из них?

— Чуть больше тридцати.

— Что так много? — удивился сыщик.

— А вы как думали — это вам не футбол, — улыбнулся Ильюшин. — По два полузащитника, восемь трехчетвертных защитников, пять полузащитников и примерно двадцать нападающих — игроков схватки. Так что вам придется повозиться. Только сегодня это уже вряд ли получится. Дело в том, что карточки у нас хранятся не здесь, а в другом месте. Время уже идет к вечеру, поэтому давайте перенесем это дело на завтра.

— Я вижу, вы куда-то торопитесь, — догадался Игнатов, поскольку его собеседник во время разговора пару раз взглянул на настенный часы.

— Угадали — еду на концерт группы «Спэйс» в «Олимпийский». Обожаю эту музыку, поэтому не могу себе позволить пропустить такое мероприятие. Вы, кстати, как относитесь к этой группе?

Игнатов, как и большинство москвичей, конечно же, был наслышан о том, что в столице уже третий день выступал этот популярный французский музыкальный коллектив во главе с композитором и солистом Дидье Маруани. Но сыщик относился к их музыке весьма спокойно — ему больше нравился отечественный «Зодиак». Однако в этот миг он подумал не о себе, а о своих гостьях, которые наверняка были бы благодарны ему, если бы он сводил их на это грандиозное представление. Поэтому он решил попытать удачу:

— Сам я не большой фанат этой музыки, но вот мои домашние наоборот. Если бы вы помогли мне достать билеты, я был бы вам очень признателен. Если это, конечно, возможно, учитывая тот ажиотаж, который сопутствует этому представлению — вся Москва буквально с ума сходит.

— Если бы я не был главой регбийной Федерации, я бы и сам вряд ли попал на это мероприятие. Но поскольку замдиректора «Олимпийского» сам заядлый регбист, то он легко достал мне билеты. Думаю, может это сделать и для вас. Вам сколько надо?

— Три штуки, — не веря своей удаче, ответил Игнатов.

— Хорошо, я сегодня же сделаю ему звонок и завтра вам сообщу, — произнес Ильюшин, поднимаясь со своего места. — Вы же теперь завтра у нас объявитесь? Я сейчас распоряжусь, а вы утром подъедете, куда надо, и спокойно поищете своего гражданина с фоторобота. Вас такой вариант устроит?

— Вполне, тем более, что я обещал своим домашним, что постараюсь приехать сегодня пораньше. Заодно обрадую их новостью про концерт Маруани.

Игнатов тоже поднялся со стула и протянул на прощание руку.

Припарковав автомобиль в Гороховском переулке рядом с Институтом геодезии и картографии, Александр Бородин направился к находившемуся неподалеку саду имени Баумана. Пока шел, мысленно удивлялся историческим параллелям. Здесь неподалеку (в трехстах метрах, если идти по правой стороне улицы Карла Маркса) до войны жил знаменитый советский разведчик Николай Кузнецов, который именно в этом саду назначал свидания своим источникам. Об этом Бородину и его товарищам рассказывали в гэбэшной Школе №ioi («лесная»), ставя им в пример Кузнецова, как образцового агента. И вот сегодня самому Головину предстояло встретиться здесь с человеком, которого он хотел попросить выполнить одно его деликатное поручение. Звали этого человека Исаак Киршман, он был профессором того самого Института геодезии, рядом с которым Бородин оставил свой автомобиль. Когда-то Александр был знаком с его братом-близнецом Моисеем Киршманом, трудившемся в Институте водных проблем и иногда выполнявшим для него не менее деликатные задания. Однако три года назад он погиб в автокатастрофе и вот теперь оперативная нужда заставляла Бородина обратиться к его брату.