Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

И Урюпин закинул автомат себе на плечо и, обращаясь к Азизу, спросил:

— Если я с тобой пойду, отпустишь меня?

— Без вопросов, — кивнул головой Азиз. — А остальные?

Однако из солдат больше никто не захотел последовать примеру своего товарища. И трудно было сказать, чего было больше в этом их поступке — стремление положить свою жизнь за эту девчонку, или нежелание принять помощь от этого презренного, перекрасившегося в другую веру человеку.

— Ладно, пацаны, тогда не обижайтесь, — развел руками Азиз и, кивком головы позвав с собой Урюпина, отправился к своим.

Когда они оказались среди душманов, Азиз спросил у солдата:

— Тебя как зовут?

— Константин.

— Откуда родом, Костя?

— Из Магнитогорска.

— Далековато, — покачал головой Азиз и, сделав шаг вперед, вонзил острое, как бритва, лезвие ножа в грудь солдата.

Урюпин ойкнул и, вытаращив изумленные глаза на своего убийцу, медленно осел на землю. Азиз наклонился и вытер окровавленное лезвие о гимнастерку убитого. Все это происходило не только на глазах у душманов — это видели и товарищи убитого. Этой показательной казнью Азиз посылал им недвусмысленный сигнал — переговоров больше не будет, вас ждет такая же, а может быть, и более мучительная смерть.

Когда Владимир Окунский вошел в кабинет Черненко, тот встал из-за стола и, шагнув навстречу, первым протянул руку для рукопожатия.

— Как добрались, Владимир Викторович? — поинтересовался хозяин кабинета, жестом приглашая гостя занять место за столом.

— Спасибо, Константин Устинович, хорошо, — ответил Окунский, присаживаясь на стул.

Он прилетел в Москву из Ташкента час назад и сразу из аэропорта направился к Черненко, который специально выкроил время для аудиенции с ним. Они давно знали друг друга — около пятнадцати лет. А познакомил их Брежнев, который в конце 60-х взял Черненко с собой в Узбекистан, чтобы лично ознакомиться с восстановленным после землетрясения Ташкентом. Владимир Окунский как раз этим восстановлением и занимался, будучи первым секретарем Ленинского района — больше всего пострадавшего от природной стихии. Высокие гости пробыли в Узбекистане несколько дней и для них это было незабываемое время. После осмотра Ташкента их повезли на озеро Тузкан, где устроили роскошную охоту на уток, памятую о том, что Брежнев был заядлым охотником. И пока генсек всю дорогу общался с Рашидовым, досуг Черненко скрашивал Окунский. Тогда они близко и сошлись. И сидя за одним столом за бутылкой охлажденной «Старки», много говорили о жизни, вспоминая молодость. Именно тогда Черненко и узнал многие факты из жизни своего собеседника, которые не уместились в его анкете. Например, о том, как Окунский, родившись на Житомирщине, в годы войны 15-летним мальчишкой сражался в партизанском отряде — был разведчиком. А когда война закончилась, поступил учиться в железнодорожный техникум. А в Узбекистан он попал чуть позже, в 50-е — по комсомольской путевке его отправили работать на Ташкентский вагоноремонтный завод. И в итоге Окунский так прикипел душой и сердцем к этим краям, что решил остаться в них навсегда. На заводе он прошел путь от мастера кузнечного цеха до заместителя директора. А затем его выдвинули на партийную работу.

Когда в 1981 году Рашидов рекомендовал Окунского на пост заведующего отделом организационно-партийной работы (ключевого органа в структуре ЦК, мозга партии, отвечающего за ротацию ее кадров), Черненко эту инициативу поддержал, хотя у этого назначения были серьезные противники, как в самом Узбекистане, так и в Москве. Но тогда это сопротивление удалось преодолеть. И вот теперь, когда над головой уже самого Рашидова сгустились тучи, он отправил в Москву именно Окунского, чтобы тот встретился с Черненко и заручился его поддержкой.

— Как здоровье Шарафа Рашидовича? — спросил Черненко, усевшись за стол напротив гостя.

— Не очень, учитывая ту ситуацию, что сложилась вокруг него, — честно признался Окунский.

— Надеюсь, оно станет лучше, когда он узнает, что его просьба об отзыве товарища Грекова в Москву удовлетворена, — сообщил хозяин кабинета новость, ради которой Окунский и приехал в столицу. — Мы также не против, чтобы место Грекова занял товарищ Осетров. Мы давно знаем Тимофея Николаевича как принципиального и честного коммуниста, тем более о нем ходатайствует сам Шараф Рашидович.

— Ваши слова, как бальзам на душу, — улыбнулся Окунский. — А как на счет Мелкумова?

— С этим дело сложнее, — сразу помрачнел Черненко. — Это вотчина Андропова, а он, как известно, теперь еще и Генеральный секретарь. Однако мы работаем над этим, хотя сказать точно, когда будет принято решение по этой кандидатуре, пока сказать нельзя.

— Но есть ли шансы на положительный исход? — с надеждой в голосе спросил гость.

— Надежду терять никогда не стоит, Владимир Викторович, — и лицо Черненко снова просветлело. — Я знаю, что Шараф Рашидович тоже предпринимает определенные шаги в этом направлении, и мы его в этом поддерживаем. С этой компанией надо бороться ее же методами.

— Понятно, передам, — кивнул головой Окунский.

— Передайте также, что в начале июля надо будет провести в Ташкенте совещание по вопросам укрепления законности и правопорядка. Мы пришлем туда товарища Виталия Васильевича Федорчука, который расскажет Шарафу Рашидовичу о сложившейся здесь ситуации и объяснит, как ему поступить дальше. И еще, Владимир Викторович…

Сказав это, Черненко придвинулся к гостю и, наклонив голову, сообщил:

— За вашим человеком, который работает в Москве, ведется охота.

— Каким человеком? — искренне удивился Окунский, который не знал о существовании Джуры.

— Судя по всему, вы человек непосвященный, — по реакции гостя Черненко догадался о его неведении в этом вопросе. — Но вы передайте Шарафу Рашидовичу мои слова. Пусть он будет максимально осторожен в своих действиях на этом направлении. А также передайте мою личную просьбу о том, что может возникнуть такая ситуация, когда мне понадобится узнать имя этого человека. Все запомнили?

Окунский кивнул головой, мысленно представив себе реакцию Рашидова на это сообщение. Вряд ли оно ему понравится, но сможет ли он отказать самому Черненко, который столько делает в нынешней ситуации для него лично и Узбекистана в целом? Для Рашидова эта дилемма могла стать поистине неразрешимой.

Спустя час после этой беседы Черненко пригласил к себе председателя КГБ Виктора Чебрикова. И когда тот уселся перед ним, спросил его напрямик:

— Виктор Михайлович, что происходит в Узбекистане?