Джошуа Правер - Королевство крестоносцев

То же самое можно сказать и относительно питания и одежды. Кулинарное искусство Востока открыло колонистам новый мир вкусов и ароматов: неизвестных плодов, приправ и специй. Палестина и Сирия, однако, добавили не так-то много к столу крестоносцев в том, что касается мяса и дичи. Фауна страны была значительно беднее европейской. Восток проникал в колонии через кулинарное искусство. Браки между византийскими и армянскими наследниками и наследницами царских и княжеских семейств, а также между представителями менее знатных родов армян, сирийцев и новообращенных в христианство мусульман в наибольшей степени повлияли в этом отношении на кухню крестоносцев. Не менее важным было открытие общественных столовых в городах, особенно в Иерусалиме. Они существовали и до крестовых походов, но теперь обслуживали пилигримов, подобных современным туристам. Для того чтобы познакомиться с «восточным впечатлением», мы последуем за пилигримом Титмаром (1217 г.) на восточный сук , или базар: «Жители Дамаска столь же прекрасны, как и их город. У них столько великолепных деликатесов и такое разнообразие яств, которые только может представить себе человек, и даже больше того. Двадцать с лишним названий хлебных изделий, некоторые из них я пробовал. Очень редко готовят себе пищу дома, поскольку обычно ее приготовляют на рынках и разносят затем по городу на продажу».

В Иерусалиме и Акре, а возможно, и в Тире основными посредниками выступали местные христиане по той простой причине, что мусульманское население было уничтожено во время завоевания, а в Иерусалиме ему было запрещено вновь селиться в городе. Здесь европейский колонист впервые познал вкус пряностей и приправ. Сахар, лекарственное средство для многих будущих поколений, получали непосредственно из сахарного тростника ( cana mellis ) или пили как сироп. Фульхерий Шартрский во время 1-го Крестового похода не находит слов, чтобы описать чудесные свойства этого неизвестного ранее растения, которое он впервые встретил. Еще большие чудеса ожидали поселенцев впереди. Как и в наши дни, местные растения широко использовали при приготовлении приправ, а пряности из дальних стран можно было легко и недорого приобрести. Даже Жуанвилю, который был достаточно образованным, казалось, что эти пряности пришли из самого рая: «Прежде чем эта река (Нил) войдет в пределы Египта, опытные рыбаки забрасывают вечером свои сети в реку и оставляют их там до утра. Когда же наступает утро, они находят в своих сетях такие предметы, которые продаются на вес в этой стране, а именно имбирь, ревень, алоэ и корицу. В стране верят, что все эти предметы происходят из земного рая; когда под ветром раскачиваются деревья в раю, подобно сухим ветвям в наших лесах, все то, что падает в реку, уносит вода, и купцы собирают это и продают нам на вес». Это было написано во второй половине XIII в., когда итальянские и провансальские купцы определенно появились в родной сенешалю Шампани и пряности не были в новинку.

Было невозможно не признать преимущества этой кухни. Сироп из меда или сахара служил напитком, и его также добавляли в восточную выпечку. Цитрусовые – апельсины и лимоны – «местные жители использовали вместе с маринованными овощами в качестве гарнира к птице, рыбе и другим блюдам, и они придавали пище особый вкус». Персики, цитрусовые и бананы разнообразили простую и грубую северную пищу. Вместо сливочного масла и лярда на кухне использовали оливковое масло. Побочными продуктами при производстве масла были известные всем восточные сладости. Сами крестоносцы возродили древнюю славу страны – ее виноградники и виноделие, которое понесло урон во время господства ислама. Фиги и гранаты, маслины, рис, кукуруза и нут (арабы приготовляют из него вкусный хумус ); замечательные фрукты Дамаска, произрастающие круглогодично; снег с горы Хермон, которым охлаждали шербет (от арабского слова «шараба», что значит «пить») – все это было ново и удивительно и открывало Восток с самой привлекательной стороны. Тут и там восточное влияние одерживало верх над европейскими обычаями. Несмотря на обычное пользование столами и стульями, коренные рыцари часто принимали пищу, сидя на корточках. Блюда Востока лучше подходили к местному климату, чем западноевропейская пища, и вскоре стало принятым подавать блюда более мелкими порциями. Аппетиты Гаргантюа, типичные для Севера, не совмещались с новым климатом. Смертность была высокой, и такой она сохранялась у крестоносцев на протяжении двух столетий. Палестинский климат выкашивал сотни и тысячи колонистов.

Так же как крестоносцы приняли восточную пищу, они многое заимствовали из восточного костюма. Изображение куфии , которую носил Танкред, появляется на одной из его монет, но считать это отражением процесса «ориентализации» выглядит преувеличением. Танкред говорил на арабском, который он мог выучить в Южной Италии. Но это ни о чем не говорит, как и его куфия. Было просто практично прикрывать стальной шлем куском материи в жарком климате Сирии. Несомненно, что знатные франки и князья чаще использовали шелковые материи, чем дорогую парчу Востока, которая предназначалась для торжественных случаев. Однажды Жуанвиль купил отрез камлота для королевы Маргариты, и она преклонила перед ним колени, приняв его за святые мощи. Именно крестоносцы открыли дорогу восточному текстилю в Европу, который покорил светскую и церковную знать. Монополия Византии на экспорт дорогих тканей была обойдена путем налаживания прямых связей с Египтом, Дамаском и Багдадом, а также с местными производителями в Сирии. Восточные жены князей, представителей знатных домов Европы, могли положить начало процессу перемен. Духов и восточных аксессуаров, привезенных ими, не чуралась и франкская аристократия, и церковные иерархи. Хотя в области питания и одежды восточные обычаи получили широкое распространение, продолжали существовать некие непреодолимые барьеры и сдержанное отношение к взаимному общению, что проявилось в свое время в архитектуре.

Королевство крестоносцев имеет сомнительную привилегию быть первым христианским государством, которое ввело правила в ношение одежды. Еще в 1120 г. городской совет Наблуса выступил с угрозой, что любой мусульманин, надевший франкское платье, будет отдан на милость короля. Это был односторонний запрет, поскольку явно не было необходимости запрещать франкам носить мусульманские одежды. Целью было предотвратить возможное смешение франков и коренных жителей. Что касается франков, то одеться как местный уроженец означало для них подвергнуть себя позору. То, что франки использовали восточные ткани, не означало, что они приняли мусульманскую одежду. Западные источники, которые часто критикуют крестоносцев, особенно когда тех подозревают в подражании жителям Востока, хранят молчание об этом, что свидетельствует о том, что крестоносцы следовали европейской моде. Считалось унизительным, что сирийские христиане носят ту же самую одежду, что и мусульмане. Подобное отношение не распространялось на шерстяной пояс (в более поздних источниках этих сирийцев называли «Христиане, носящие пояс» – Chrétiens de ceinture ). Очень часто сирийских христиан принимали за мусульман и убивали из-за их бород и одежд. По одежде можно было безошибочно определить, кто франк, а кто нет. Женщины франков, например, никогда не носили брюк как части своего туалета, хотя некоторые мужья, принадлежавшие к низшим слоям общества, заставляли своих жен носить чадру. Наиболее дорогие восточные наряды знатным франкам дарили мусульманские правители. Но общественное мнение было настроено решительно против восточного влияния. Генрих Шампанский, пытавшийся установить дружеские отношения с Салах ад-Дином, послал ему следующее сообщение: «Вы знаете, что ношение туники и тюрбана считается среди нас бесчестьем. Я буду носить их в знак дружбы с Вами».