Джошуа Правер - Королевство крестоносцев

Был ли основной причиной невосприимчивости крестоносцев к интеллектуальным и духовным достижениям Востока военный и торговый характер их общественных институтов? Мы не думаем, что это в целом удовлетворительный ответ. Если для этого нужны доказательства, то стоит вспомнить, что были долгие периоды мира и что даже во время войны караваны продолжали идти по торговым путям. Мусульманские ученые посещали Сирию и Палестину, а восточные христиане были частыми гостями в городах крестоносцев. Бесспорно, существовали большие возможности для обоюдных контактов даже в сложившихся уже обстоятельствах, хотя и не столь благоприятных, как в Сицилии и не всегда мирной Испании. Некоторые познания Востока пришли через их посредство в Европу. Были заимствованы некоторые художественные сюжеты, которые вошли в литературу Запада. Но только Chansons des Chetifs вполне могли быть созданы в Антиохии. Европейцы, посещавшие Восток, собирали местный материал и, благополучно вернувшись на Запад, начинали ткать пряжу своих повествований. Естественно, некоторые вели себя подобно современным туристам. Пилигрим, как и Титмар (1217), мог заявить: «Я был в Дамаске шесть дней и узнал многое об учении и жизни сарацин». Все, что ему стало известно, – это то, что порок гомосексуализма вполне мог угрожать будущему ислама, если бы не звучащий с минаретов призыв муэдзинов, побуждавший мусульман выполнять свои супружеские обязанности! Неудивительно, что он заключает: «Их жизнь груба, и их суды продажны».

Основное условие для взаимопонимания – признание полезности, важности и ценности достижений оппонента. Утилитарный фактор (как материальное благополучие, которое имело значение для крестоносцев) также мог присутствовать в нематериальной области. Стимулом для изучения Корана и мусульманского богословия и философии была не любознательность ученых, но потребность в оружии для проведения религиозных диспутов и миссионерской проповеди. Подобное происходило и на Западе, но крестоносцы пренебрегли этим. Крестоносцы ценили воинскую доблесть и рыцарство мусульман, несмотря на то что их называли gens maudits (проклятые люди). И только лишь когда королевство стало клониться к упадку, заговорили о религии мусульман и их нравах, но инициатива исходила не от крестоносцев, но от европейских миссионеров, приехавших ради более близкого знакомства со своими оппонентами. Вильгельм (Гийом) Триполийский все еще имеет проблемы с мусульманской религией и пытается пропагандировать христианство, но спустя поколение доминиканский миссионер Рикольдо да Монте Кроче с симпатией будет говорить об исламе и мусульманах. Но в среде крестоносцев его заявления просто не восприняли.

Это не было следствием фанатизма или ханжества. В каком бы пороке ни обвиняли крестоносцев, они могли быть кем угодно, только не фанатиками. В их городах продолжали действовать мечети и была свобода вероисповедания. Их либерализм и терпимость в вопросах религии вызывали большое недовольство, так что в произведениях европейской литературы появился образ двуличного и коварного колониста, зачастую клятвопреступника. Фрейданк, немецкий миннезингер, участник крестового похода Фридриха II, утверждал: «Клянусь, нет разницы между христианином и язычником… Старые и молодые говорят на языке язычников. Для них язычник стоит больше двух христиан». В итоге, не отрицая возможное влияние противоречивых политических обстоятельств, во внимание должны быть приняты иные факторы, чтобы объяснить невосприимчивость к внешним влияниям культуры крестоносцев и, как следствие, ничтожную ее роль, как посредника между Востоком и Западом. В результате крестовых походов сложилась особая ситуация, которая повлияла на состояние культуры в колониях. Здесь уместно вспомнить такое понятие, как фронтир, его характерные особенности для Испании норманской, Сицилии и восточных областей Московского княжества (Русского государства). Во всех этих «континентальных» колониальных продвижениях фронтир играл важную роль в будущей судьбе различных колоний. Это значит, что речь идет не только о военном походе, но и о территории противостояния противоборствующих сторон как месте продолжительных контактов народов и культур. Знакомство с врагом через границу, продолжавшееся на протяжении десятилетий, сыграло основополагающую роль в экспансии и даже большую в истории будущей колонизации. Была проведена оценка положительных и слабых сторон противников, и вызов был принят. В приграничных районах имело место взаимопроникновение различных культур. В таких районах формировалась особая восприимчивость к чужакам, даже если существовало их неприятие. Последующая экспансия и колонизация несли с собой не только уже приобретенные знания, но и восприимчивость к иному общественному устройству и культуре. Более того, культура колонизатора была подвержена частичному влиянию культуры колонизуемого народа, и частичное сглаживание существовавших различий открывало возможности для более широкого непредубежденного подхода. Приграничные районы «передвигались» вместе с продвижением завоевателей, и то, что было прежде вражеской территорией, становилось землями фронтира. Если прежнее население этих земель не уничтожалось и не изгонялось, повышались шансы на то, что эти вновь завоеванные территории еще больше углубят процесс взаимного влияния. Их роль как фронтира зависела в значительной степени от того, насколько продолжителен был мирный период перед следующим наступлением. В условиях заморской колонизации, когда не существовало никакого фронтира, его функции могло выполнять первое же учреждение колонизаторов, становившееся неким плацдармом.

Для проведения 1-го Крестового похода и образования колоний отсутствовали необходимые условия. Не существовало привычного фронтира, не было контактной зоны для взаимного общения, ничего не было известно о противнике и его культуре. Можно сказать, существовало в корне ошибочное представление о враге – его характерных чертах, образе жизни, религии, учености и науке. Таким образом, участникам крестового похода был присущ не только фанатизм и религиозное рвение, но и чувство неприятия всего нового и неизвестного. Сам период завоевания был кратким, настолько кратким, что не удалось превратить плацдарм Запада во фронтир, который мы описали ранее. Города, основные центры исламской культуры, подвергались систематическому разграблению в течение всего времени существования первого поколения завоевателей, и носители этой культуры были уничтожены или изгнаны. Мусульманская интеллектуальная элита (так же как и восточных христиан) так никогда и не восстановилась в королевстве. Контакты между Западом и Востоком имели место на уровне общественных институтов, и торговля способствовала их распространению на соседние страны. Однако контакты на интеллектуальном уровне, которые могли бы иметь важные последствия, были редки. Паломничества и посещения приграничных мусульманских земель не могли заполнить эту пропасть. Более поздние миссионеры уже не были местными сирийскими уроженцами, но подобно Рикольдо де Монте Кроче были европейцами. В это время в Европу уже проникало восточное влияние через Испанию и Сицилию.