Николай Пахомов - Святослав, князь курский [Proza.ry]

— Хочу, — честно признался Святослав. — Запала в душу как наваж-дение какое-то… Все думки о ней, зеленоглазой да золотоволосой… Есть и пить не хочется… Ты уж прости…

— Оно и видно, — скривила в невидимой усмешке уголки губ княги-ня, — с лица сошел… и с тела тоже.

— Тебе, княгинюшка, все шутки, а мне не до них…

— Тогда женись, — вздохнула Елена. — Чего же мучиться самому и меня мучить?..

— А ты?

— А я буду старшей женой, как заведено это у половцев… займусь своими детками… сыном и дочерями. Только ты меня совсем не забы-вай, хоть изредка да навещай… все же я живой человек и баба, — зарде-лась княгиня. — А бабе, — сделала она паузу, — любой бабе ласк хочет-ся…

Елена совсем недавно родила еще одну дочь, которую крестили тут же в Новгороде, причем крестным был новый новгородский сотник Славенского конца Якун, с которым Святослав довольно близко сошел-ся, занимаясь делами княжескими и мирскими. Назвали дочь Ксенией, вот ее и кормила княгиня грудью во время этого, тяжелого для обоих, разговора.

После последних родов Елена как-то сразу же пополнела и подур-нела, утеряла прежнюю женскую привлекательность. Зато, как видел князь, обрела разумность и рассудительность умудренной опытом жен-щины.

— Так вера запрещает… — смутился князь.

— А ты к епископу Нефонту обратись, все же князь… Может, в ви-де исключения и поспособствует, раз в наложницах держать ее не хо-чешь… Наложниц-то ведь не запрещает… Десятками имеете… — под-пустила язвинку княгиня, имея в виду не только собственного супруга, но и прочих русских князей, которые, несмотря на одну из главных хри-стианских заповедей «Не прелюбодействуй!» — еще как прелюбодейст-вовали.

— Спасибо, — от чистого сердца поблагодарил супругу Святослав. — Я думал, что ты заревнуешь, скандал поднимешь, а оно вон как оберну-лось… И за совет спасибо. Попытаюсь епископа нашего уломать на венчание.

Но «уломать» новгородского епископа Нефонта, праведного стар-ца, Святославу не удалось: ни просьбы, ни уговоры, ни угрозы на седо-власого, попригнутого к земле годами, слугу Господа Бога не действо-вали.

— Грех! — замахал на князя обеими руками владыка, словно защи-щаясь от нечистой силы, как только услышал, о чем ведет последний речь. — Великий грех! И не вводи в искушение… Не желаю вместе с тобой в гиене огненной гореть на радость врагу рода человеческого. И сам постыдись, князь! Окстись! Опомнись!

Расстроенный возвратился со двора епископа Святослав в терем, и сразу к Елене.

— Не хочет венчать епископ… Как одержимый трясется, «Грех!» кричит, руками, как ветряная мельница крылами, машет… Не видать мне венчания в святой Софии, как своих ушей!

— А венчание обязательно только в Софийском храме или в ином можно? — поинтересовалась со скорбной улыбкой Елена.

— Можно и в ином, только благостнее было бы в Софии Новгород-ской… — тут же отозвался князь. — Такой великолепный собор, киевско-му не уступит…

— Так тебе великолепие нужно или же венчание? — не удержалась от тонкой колкости княгиня.

— Венчание, — спохватился князь. — Однако епископ и в иных церк-вах венчать меня запретит. Какой священник пойдет против него? Да ни один. Никто не отважится под страхом быть отлученным или же ли-шиться места…

— Однако, князь, — усмехнулась невесело Елена, — есть один, кото-рый не испугается епископа…

— И кто же такой смельчак? — удивился Святослав. — Смеешься что ли?

— Да твой духовник, отец Еремей, — вполне серьезно ответила Еле-на. — Ему ли, находясь под твоей защитой, бояться владычьего гнева? А чтобы и владыка не очень-то был обижен, одари его гривнами… да льготы какие-нибудь для новгородской епархии подыщи… хотя бы из княжеской казны. Например, вместо привычной десятины положи две… Вот епископ и смилостивится, и притихнет… а то и еще лучшим другом твоим и советчиком станет… Злато, оно любого покладистее делает. Оно у богатых да знатных, как хлеб — всему голова.

— А ведь точно, — подумав малое время, обрадовался Святослав. — Еремей обвенчает, не побоится ни владыки, ни кары небесной. И с цер-ковной десятиной недурно придумано… А тебя, Елена Премудрая, тво-ей заботы, твоего участия ко мне я никогда не забуду! — После неболь-шой паузы продолжил он. — Даже не знаю, что бы я делал, если бы не ты… Проси у меня, что хочешь! Любое желание исполню!

— У меня одно желание, чтобы дети наши были счастливы, — не поднимая на князя повлажневших глаз, тихо проговорила Елена в своем темном покрывале так похожая на образ Богоматери, изображаемый греческими богомазами на иконах. — И чтобы ты хоть изредка, да наве-щал меня с детьми… чтобы не забывал…

Не прошло и недели, как новгородский князь был тихо венчан с новой женой в церкви святого Николы отцом Еремеем. Свадьба полу-чилась не шумной и не веселой. Присутствовали только ближайшие новгородские бояре да старшие дружинники со своими женами, посто-янно шептавшимися о столь необычном венчании князя со второй же-ной при живой первой.

«Чудны дела твои, Господи! — тайком крестились они. — Неиспове-димы пути».

Мужи же их скорее открыто завидовали князю, заимевшему сразу двух жен, хотя вслух разговоров на этот счет не вели: к чему пустое…

А невеста, не веря еще до конца во все происходящее, словно все случилось не с ней, а с кем-то иным, забыв о своей русалочьей красоте, сидела тихо, как мышь, не поднимая колдовских, так очаровавших кня-зя глаз от праздничного стола. Зато отец Еремей, княжеский духовник, ел и пил за троих, не забывая все же вовремя накладывать крестное зна-мение на вкушаемую пищу и питие, чтобы не пошло во вред рабу божь-ему.

Поначалу, когда Святослав только сел на княжеский стол, княже-ние шло вроде бы спокойно. Новгородцы время от времени бузили на вечах, но князя прямо не затрагивали, видимо, присматривались. Но не прошло еще и года, как все чаще и чаще княжеские доброхоты и согля-датаи стали доводить до князя, что некоторые знатные новгородцы уже потихоньку мутят народ против него, вспоминают добрым словом со-гнанного же ими Всеволода Мстиславича. Заводилой всему был тысяц-кий Константин, брат посадника Иванки, бывшего мужа Марии, кото-рый когда-то домогался молодой вдовы своего брата, но был отвергнут ею с негодованием. Вот он-то и мутил народ, подбивая к тому, чтобы Святослава со стола согнать, а Всеволода возвести. Его поддерживали Яшка Дашков, отец которого Федор Дашков куда-то бесследно исчез (знающие люди поговаривали, что не без помощи сына Якова, но откро-венно о том объявить, как водилось, на торгу, не смели, чтобы не про-слыть за хулителей и клеветников), да псковичи — Жирята Дашков, опять же родственник Яшки, да Михайло Янович. Они-то и послали тайно в Вышгород к князю Всеволоду, чтобы тот шел к Пскову и ждал там случая, когда Святослава прогонят, а его позовут.