Николай Пахомов - Святослав, князь курский [Proza.ry]

«Вот и исполнилась моя месть до конца, — подумал Святослав Оль-гович устало, когда судьба киевского престола была практически реше-на: Изяслав был полностью разбит и бежал, а Юрию Владимировичу, занявшему уже Переяславль, осталось войти в Киев и сесть на престол отца своего, Владимира Мономаха. — Вот и исполнилось, только что-то радости не ощущаю. Видно, перегорело в ретивом все давно, даже боль по утрате брата Игоря. Да и стол киевский остается все же в руках Мо-номашичей, пусть не у Изяслава, пусть у моего союзника, но все равно у Мономашичей…»

2 сентября Юрий Владимирович вошел в опустевший от Изяславо-вых дружинников Киев и занял так долго манящий его стол отца и деда. Многие ближние подбивали его пойти на Смоленск, чтобы изгнать от-туда Ростислава — главного союзника Изяславова, но за последнего вступился Святослав Ольгович и собственный сын Юрия, Ростислав. «Зачем затевать новые распри, — говорили они Юрию Владимировичу, — когда и так земля Русская почти вся наша». Общими усилиями им уда-лось предотвратить новый поход и уберечь земли Смоленского княже-ства от разорения. Киевская же земля была разделена Юрием между его сыновьями. Ростиславу достался Переяславль, Андрею — Вышгород, Борису — Белгород. Глебу — Остерский Городец, Васильку — Поросье. В Ростово-Суздальской земле оставался Мстислав. Святославу Ольговичу, как и его племяннику Святославу Всеволодовичу в Киевской земле уде-лов не нашлось, да они, по совести сказать, их там и не искали.

У Ростислава Мстиславича в Киеве нашлись доброхоты, которые и передали ему об усердии Святослава. Смоленский князь тут же прислал к Святославу послов со словами благодарности. «Считай усердие мое, — отвечал Святослав через тех же посланцев, — дополнением к приданому дочери. И ничем иным. Земли же под тобой я не искал, не ищу и искать не буду. Желаю жить в добре и мире».

Покинув Киев, Святослав Ольгович возвратился в Новгород Се-верский к супруге и детям. Хотелось мирно жить и тихо княжить в сво-ем уделе. Однако перед тем, как северский князь покинул стольный град, между ним и Юрием Владимировичем произошла размолвка, ос-тавившая в душе неприятный осадок. Все случилось за пиршеством по случаю замирения Юрия с черниговскими князьями. Сидя за столом рядом с Владимиром Давыдовичем и видя, как того обхаживает Юрий Владимирович, Святослав вдруг решил напомнить черниговскому кня-зю о прошлых обидах. «Вы с братом у меня Курск брали, мой удельный град… и вознаграждения за него требовали. Почему? — спрашивал он хмельным голосом черниговского князя. — Разве вам своей земли было мало?»

Владимир Давыдович пытался что-то ответить, но Святослав его уже не слушал, все больше и больше распаляясь. Будь он трезв, то вряд ли бы поднял этот вопрос, но выпитое вино горячило не только тело, но и голову. За столом великого князя назревал скандал. Гости даже пре-кратили пить и есть, наблюдая за происходящим. И тогда вмешался Юрий. «Ныне о таких делах нет времени говорить, — обращаясь к Свя-тославу, примиряюще произнес он, — нужно рассуждать о порядке в государстве и о пресечении впредь междоусобных беспокойств». Сло-вом, запретил высказывать обиды своему новому союзнику. Святослав тогда пререкаться с новым великим князем не стал, но для себя решил впредь как можно дальше держаться от Юрия. И некоторое время это у него получалось. Он даже как-то незаметно сосватал, а затем и выдал замуж за полоцкого княжича Андрея дочь Анастасию.

Но тут Изяслав Мстиславич, сославшись с королем Венгрии и по-ляками и получив от них поддержку, вновь открыл военные действия против Юрия Владимировича. Тому пока удавалось собственными си-лами справляться с наскоками Изяслава, но он не забывал и о союзни-ках своих, особенно северском князе. А чтобы Святослав Ольгович Се-верский стал к нему еще ближе, вспомнил о своем слове, сказанном на берегах Москвы во время свадьбы Андрея: о женитьбе Святославова сына Олега на собственной дочери.

Отказать великому князю Святослав не мог, и вот весной 1150 года от Рождества Христова в Киеве играются сразу две свадьбы: Олег Свя-тославич, которому еще не исполнилось и 18 лет, женится на Елене Юрьевне, а сын Владимирка Галицкого, Ярослав Владимиркович — на Ольге Юрьевне. Если женихи были молоды, Олегу и Ярославу только по семнадцать лет исполнилось, то невесты были еще моложе. Однако это никого не смущало: бросят нянчить кукол, перейдут к нянченью деток. Всего лишь!

Пышными свадьбами и знатными пирами Киева и киевлян не уди-вить, всякого насмотрелись они за свой век, но такого шума, такого ве-селья, которые произвели эти свадьбы, по-видимому, даже они не виде-ли. Свадьбы игрались не только шумно и весело, с песнями и плясками, но и с дудошниками, и со скоморохами, словом, с настоящим велико-княжеским размахом. Месяц столица не выходила из чадного угара, месяц ломились столы от пития и еды.

Но скоро стало не до праздничных столов и веселья. Половцы, ви-дя замирение между русскими князьями и, соответственно, всякого по-вода к поживе, набросились на торков и захватили их столицу Торческ. Юрию бы оказать им помощь да укрепить мир с ними, а он обиды прежние вспомнил, когда торки и берендеи были за Изяслава Мстисла-вича, с помощью не поспешил, позволил половцам их крепко пощипать. Те обиделись и стали тайно ссылаться с Изяславом, зовя того в Киев, обещая свою поддержку. А тут еще новгородские ушкуйники, спустив-шись по Волге на своих вертких судах до Ростовской земли, пограбили многие села и веси. Пришлось Юрию оказывать помощь сыновьям сво-им, чтобы унять ушкуйников. Потери понесли обе стороны, но и обе стороны считали, что победа осталась за ними, хотя новгородцам и пришлось убраться к себе в Новгород. Чтобы хоть как-то укрепить свои позиции, великий князь перевел сына Андрея, героя сражения под Луц-ком с дружиной Владимира Андреевича, из Вышгорода в Киев, а брата Вячеслава — из Пересопницы в Вышгород. В Пересопницу же был на-правлен Глеб Юрьевич.

Однако эта перестановка сыновей на уделах пользы принесла мало. Глеб вскоре был изгнал из Пересопницы войсками Изяслава Мстисла-вича, а вскоре и сам Юрий Владимирович, оставленный без поддержки торков и берендеев, спешно бежал в Остерский Городец, послав сказать брату Вячеславу, чтобы тот, как более дружный с Изяславом Мстисла-вичем, но более старший в роду, занимал Киев. Вячеслав Владимирович занял Киев, но тут же и отдал его Изяславу, так как киевляне, собрав-шись на вече, заявили, что Вячеслава не хотят, а хотят Изяслава. При-шлось Вячеславу Владимировичу, которому уже шел шестьдесят седь-мой год и которому так хотелось быть великим князем, вновь подчи-ниться силе и обстоятельствам да и уйти в Вышгород, любезно предос-тавленный ему более удачливым племянником. Возможно, он бы еще и поупрямился, настаивая на своем праве быть великим киевским князем по закону старшинства в роду, но напоминание племянника о том, как киевляне расправились с Игорем Ольговичем, способствовали как нель-зя лучше принятию правильного решения.